Все, что смогла – приподнять бровь, задавая безмолвный вопрос: хотел ли он сказать этим, что когда-то эту женщину вытаскивали с того света с помощью запрещенного препарата?
Шаевский не кивнул, как я того ожидала, но и так было все понятно. Наша история становилась еще интереснее.
До операции оставалось чуть больше двух суток.
* * *
Поработать ночью не удалось. За двадцать минут до полуночи – на Эстерии сутки длились двадцать пять земных часов, – появился Горевски, проверил уровень адаптации ботов. Он остался доволен, и в приказном порядке отправил спать. Когда поинтересовалась Виктором, поморщился и заверил, что тот – уже.
Кажется, этот вопрос задавала не только я.
Уснула я мгновенно, переизбыток впечатлений и открытий не сказался на способности организма к отдыху. Проснулась тоже… мгновенно, дверь еще не успела открыться, а я уже стояла, держа в руках парализатор. Ощущение, которое «поймала», не принадлежало ни одному из двух мужчин, которые могли находиться в доме.
– Стучаться вас не учили? – проворчала недовольно, когда через узкую щель опознала собственное начальство. Перевела акер в нейтральное положение, убрала оружие на невысокую тумбочку, что стояла рядом с кроватью.
За свой внешний вид не опасалась, спала в тренировочном костюме. Не исключала сюрпризов.
Оказалась права. Правда, поняла это только теперь.
– У тебя десять минут, чтобы умыться, – вместо приветствия бросил вошедший в комнату шеф. Заметив ироничный взгляд, в данном случае выражающий желание узнать подробности, снизошел до объяснений: – Мне нужно с тобой поговорить прежде, чем соберутся остальные.
Равнодушие, с которым он это произнес, было нарочитым.
Спорить с Ровером, когда он в таком состоянии, – чистое самоубийство. Я даже кивать не стала, просто исчезла в ванной.
Знала бы, чем обернется, лучше поспорила.
Когда вернулась, успев и залезть в корсет, и переодеться, от ярости Лазовски в комнате искрило. Долго выискивать причину не пришлось, все было на внешнем экране моего планшета.
Это не помешало отметить, что сигнал на его активацию на интерфейс не поступил.
– Почему ты не доложилась? – Ко мне шеф не обернулся, продолжал просматривать данные, изучением которых я вчера занималась.
И ведь ни разу не ошибся, четко шел от последних к первым.
Говорить, что у меня и мысли-то такой не возникло, я не стала. К чему, если он и сам об этом догадывался.
Все, что могла – соблюсти приличия.
– Отложила до вашего прибытия, – с легкой обидой в голосе «раскаялась» я, без малейшей надежды, что поверит.
Ровер и на этот раз не оглянулся.