Исабель молчала.
– Ваша мать ведь тоже часто уезжала?
– Да. На гастроли. Ее звала к себе вся Центральная Америка.
– Почему же только Центральная?
– Репертуар Марии Корро состоял преимущественно из народных ауриканских песен. Если бы она распевала шлягеры, ее знал бы весь мир… Мать привозила из своих путешествий разные диковинные вещи. Когда она умерла, наше имущество пошло с молотка. Оказалось, что у нас большие долги… Я ее всегда ждала, ждала, минуты считала. Мы с ней были, как подруги… Потом…
– Что случилось потом, мне известно.
– Вы знаете и про «Памплону»?
– И про «Памплону» знаю.
Исабель вспыхнула.
– Так зачем же вы ломаете всю эту комедию?! – крикнула она с возмущением и гневом.
– Тише! – попросил я. – Объясните причину вашего раздражения.
– Чего ради вы беседуете и обращаетесь со мной, как с благородной леди? Здесь попроще надо!
– Для меня, мисс Мортон, ваше прошлое не имеет ровно никакого значения.
– Врете! Так не бывает. Прошлого не зачеркнешь.
Она потянулась к рюмке.
– Вам нельзя больше пить.
– А я хочу! Дайте сигарету!
– Возьмите. Но предупреждаю: с сигаретой вы будете выглядеть так, как выглядела бы Джоконда с трубкой в зубах. А рюмка в вашей руке смотрится, как смотрелась бы пивная кружка в руке герцогини де Бофор.
– Плевать я хотела на Джоконду и на герцогиню!
Она выпила, сделала пару затяжек, швырнула длинный окурок в пепельницу и выпила еще.
– Пойдемте танцевать!
Я нехотя поплелся за ней в людскую толкучку. Очень скоро Исабель развезло. Она висла на мне и заплетающимся языком молола всякую чушь. Танец у нас не получался. Я вывел ее на улицу, дотащил до машины и затолкал на заднее сиденье. Глотнув свежего воздуха, она немного протрезвела, но о серьезном разговоре с ней нечего было и думать. Заняв место за рулем, я понял, что не знаю, куда ехать. Отвезти ее ко мне домой? Но вся моя челядь, кроме Герхарда Крашке, наверняка, проходит по картотеке осведомителей рохесовой охранки. Как же быть, черт побери!
За моей спиной, словно кошка, налакавшаяся валерьянки, куролесила пьяная девчонка. Она дергала меня за одежду, ерошила мне волосы, тараторила и напевала что-то по-испански.
– Уймитесь, сеньорита Исабель, – сказал я резко, – и покажите дорогу к вашему дому!
Она, однако, не послушалась и продолжала колобродить.
– Не мешайте вести машину! Где вы живете?
– Там… Около церкви святого Мигеля.
– Кто остается в доме на ночь?
– Экономка.
– Ее приставил к вам Роджерс?
– Да. Но это ничего. Суньте ей тысячу ауро, и она станет любить вас крепче, чем любит моего босса. В Аурике все продается и покупается!