- Ни черта не видно, - сказал парень, смешивая кости. - Темно. Надоело.
Он поднялся, сплюнул в окно и сел на место.
- Послушайте, - заговорил он, придвигаясь, - вы ведь доктор, кажется. Верно?
- Ну, доктор.
- Вот и скажите мне, доктор, что такое запой?
- То есть какой запой? Алкоголизм, что ли?
- Ну, пусть алкоголизм, все едино. Но что это такое? Болезнь или нет?
Доктор погладил бородку.
- Безусловно да. Привычка организма к алкоголю идет рука об руку с отравлением, перерождением тканей. Тяжелая болезнь. И она передается по наследству, заметьте!
- А как лечат от этой болезни?
- К сожалению, есть только одно верное средство, - сказал доктор, улыбаясь, - бросить пить.
- Хорошее средство.
Парень вытянул ноги, прислонился к стенке и затих. Он докуривал папироску, и в темноте казалось, что он держит в зубах уголек.
- А вы запиваете, стало быть? - полюбопытствовал доктор.
- Предположим.
- Бросьте, Гусейн. Обязательно бросьте!
- Будьте покойны...
Замолчали. Доктор посидел немного и полез за корзинкой с провизией. Аккуратно разложил на коленях газету и вытащил крутые яйца, хлеб, цыпленка. Нащупал бутылку с водкой, но оставил ее и быстро закрыл корзинку.
- Славная птичка, - сказал он, прожевывая цыпленка, - хотите кусочек?
- Не хочу, - отозвался Гусейн. - Слушай, доктор.
- Ну?
- Можно ли судить человека за то, что он болен?
- Не понимаю.
- Очень просто! Вы, например, запойный, или, по-вашему, алкоголик, сделали два-три прогула, и вот вас судят общественным судом с обвинителем за красным столом и все такое. Правильно это?
- М-м... Правильно, конечно. То есть я говорю вообще. Видите ли, Гусейн, алкоголизм мы называем болезнью в том смысле, что он сопровождается болезненными явлениями, отравлением организма и так далее. Но от вас зависит положить этому конец, перестать употреблять алкоголь. Если вы этого не делаете и вдобавок нарушаете дисциплину, вас судят. Судят не за то, что вы больны, а за отсутствие воли к выздоровлению. Понимаете?
- Очень просто!
- Вы живете в коллективе, Гусейн, а в коллективе отсутствие доброй воли часто равносильно преступлению. Вы должны были сделать, но не сделали, преступление, так сказать, пассивное, но... преступление.
- Довольно. Все ясно!
- Уж вас не судили ли, чего доброго?
- А пожалуй, что и так!
- За что же?
- Да все за это.
Гусейн поднялся, и его большое тело заслонило окно, В купе стало темнее.
- Осудили меня крепко, - сказал он спокойно, - вышибли из комсомола, списали с корабля. Что я теперь? Меченый люмпен...
- Не говорите вздора, - сказал доктор строго. - Как это случилось?