Здесь происходила сдача техминимума - удивительная кампания, надолго зарядившая Басова бодростью и счастливой, уверенностью. Он сидел рядом с Нейманом, напряженно вглядываясь в лицо каждого отвечающего, всей душой боясь, что тот оробеет или потеряет нить мысли. Но сборщики отвечали бойко и, словно ожидая еще вопросов, не торопились садиться на место. Басов просидел за красным столом много вечеров и не уставал наблюдать знакомые, но по-новому возбужденные, словно изнутри освещенные, лица рабочих.
Скоро на заводе заговорили о предложении токаря Закирия Эйбата. Басов уже знал его.
Маленький азербайджанец, почти мальчик. Он приходил на занятия сборщиков - худенький черный человечек с курчавой шапкой волос на голове, задавал Басову вопросы, иногда спорил. Один из первых сдал он экзамен на "отлично". После экзаменов пришел на теп-лоход, где работал Басов.
- Дело есть, - сказал он таинственно, - такое дело...
Он волновался, глаза его блестели. Басов взял его под руку.
- Ну пойдем погуляем, - сказал он дружески. - В чем дело, Закирия?
- Знаешь, я вчера удвоил скорость обработки на станке, - сказал Закирия взволнованно. - Взял более толстую стружку... И прекрасно вышло. А мастер увидел и раскричался: "За длинным рублем гонишься, станок мне угробишь!"
- Спокойней, Закирия, - сказал Басов. - Мы это уладим...
- А еще я придумал, как обрабатывать поршни. Мы ведь поршень зажимаем в кулачки, головку его подпираем центром задней бабки. Вот и выходит, что донышко неудобно обрабатывать по шаблону, когда центр уже закреплен. Я освободил головку от зажима. Рассчитал все, зажал сильнее поршень. Замечательно хорошо получилось. Теперь мне не трудно выбрать донышко по шаблону, понятно? Раньше я за шесть часов один поршень обрабатывал, а теперь я два с половиной делаю.
Это пока не заметили, и ты молчи смотри.
- Почему молчать?
- Ах, ты не знаешь нашего цеха. Опять скажут: угроблю станок, и выйдет скандал.
Басов потемнел и швырнул папироску за борт.
- Ты говоришь так, словно обокрал кого-то, - сказал он возмущенно. Сволочь ваш мастер. Погоди, я поговорю с Нейманом.
К Нейману Басов пошел в конце дня, когда в кабинете были люди. Бронников рассказывал что-то, заливаясь мелким, шуршащим смешком, и Нейман вторил ему раскатистым хохотом.
Басов сел на стул.
- Безобразия творятся в механическом цехе, - сказал он раздраженно, мастер Лухнов устраивает истерики рабочим за то, что они повышают производительность труда. Ты послушай-ка.
Припоминая все подробности разговора с Эйбатом, он рассказывал медленно. Нейман еще улыбался благодушно, но в комнате водворилась тишина, и люди слушали как-то настороженно.