Тарумов обернулся и увидел Мусю. Она стояла за его стулом, прижав руки к груди. Лицо ее бледно. Ему показалось, что она может упасть.
- Ничего нет, Арсен?
- Ничего.
- Знаешь, я не могу работать. Я постою тут... можно?
- Можно, - он подвинулся на стуле, давая ей место, - садись сюда. Не волнуйся.
Он чувствовал свое превосходство над ней, потому что был спокойнее. И в то же время ему отчего-то было досадно.
Муся присела на край стула и зябко вздрогнула.
- Меня трясет, - пожаловалась она, - здесь холодно.
- Это от волнения, Муся.
- Нет, здесь правда холодно. Слушай, Арсен!
- Ну?
- В прошлом году сгорел нефтевоз "Партизан". Ты помнишь? Они тогда красноводскую нефть везли. Эта нефть - взрывучая, правда?
- Ерунда!
- Нет, ты скажи?..
- Говорю, ерунда!
- Эх, врешь ты все... Я очень боюсь, Арсен, - произнесла она жалобно, если что случится...
Он обнял ее и притянул к себе, удивляясь, что не чувствует уже никакой робости. Рядом он видел бледное Мусино лицо, склонившееся к нему на плечо с тоскливым безразличием. И, желая ободрить ее, он сказал:
- Твой муж не участвует в спасательных работах. Он в машинном отделении, там опасность меньше.
Муся вздохнула:
- Ты это про Басова? Так он мне не муж больше.
- Как так?
- А просто. Мы с ним расстались. Расстались совсем...
Она помолчала.
- Знаешь, мне кажется, он и не любил меня никогда. А может, и любил по-своему, не пойму я. Он такой... странный. Только он уехал, и все кончилось. Нет, ты не думай, что я за него боюсь! Их там сорок пять человек на "Дербенте", и если что случится...
Он гладил ее плечо и думал, что, должно быть, тот человек чем-то оскорбил ее, она несчастна и не может забыть... Он чувствовал гордость оттого, что она доверилась ему и искала у него сочувствия, как бы объединяясь с ним против того неприятного человека - ее бывшего мужа. Потом его взгляд упал на страницы журнала и пробежал по словам телеграммы: "уходит, не отвечает на сигналы". Он представил себе яркое зарево пожара и уходящий в темноту предательский силуэт корабля. Ему казалось, что здесь как-то замешан механик Басов.
Теперь он представлялся ему огромным, краснолицым и свирепым: стоит на корме и, ухая, как леший, рубит буксирный трос. А на палубе собралась команда, все растеряны, но никто не решается к нему подойти. Он вспомнил, что на судне есть капитан, которому подчиняется и механик Басов и другие моряки, и ему стало досадно, что сцена, нарисованная его воображением, не вязалась с действительностью.
Муся вдруг выпрямилась и порывисто встала.
- Ух, тоска какая, - сказала она низким злым голосом, - неужели не кончилось? Смотри не прозевай, Арсен!