.
Ну, а предатели найдутся. Зло всегда есть, как и охотники дать ему тридцать серебряников.
Полыхнет тут хорошо. После ухода Красной Армии хватит лишь искры и начнется тотальная война всех против всех. Жуткая, бессмысленная, кровавая. Польские, белорусские и украинские деревни давно перемешались друг с другом.
А немцы начнут подливать в костер бензинчика. Чтоб не затухал, подбирая в свои команды настоящий «интернационал» ублюдков. Белорусскую Хатынь жег 118-й шуцманшафт. А по-русски: полицейский батальон из добровольцев западных областей Украины и изменивших Родине военнопленных других славянских национальностей [239].
«Он провоцирует», — опомнился пан Александр.
— Во-вторых, господин поручик, я не шучу. Откровенно скажу, что вы мне не нравитесь. Вместо вас я предпочел бы видеть «Хубаля» [240], — Ненашев сложил пальцы характерным жестом, но не стал креститься, — или «Радослава» [241].
«Хорошо, что смотрел старые фильмы», порадовался Панов, а лицо Новицкого покраснело, этот «Арнимов» в его профессионализме.
Но до профессионального диверсанта «Радослава» ему еще далеко, а партизанский отряд «Хубаля», не подчинившегося приказу уйти в подполье, восемь тысяч немцев все же загнали в ловушку и в трехчасовом бою разбили.
— Если вы такой знающий, то какую ошибку я сделал там? — уязвленный контрразведчик мотнул головой в сторону того, что теперь стало зоной государственных интересов Германии.
— Надо было правильно выбирать себе друзей. Особенно в Париже, — Панов намекал на личность с неизвестной ему фамилией. Новицкий так и не сообщил имя в воспоминаниях.
— Даже так? — лицо Новицкого приобрело хищное и недоброе выражение, — А вы хотите сказать, что станете моим лучшим другом?
— Недоверие — лучшая основа для совместной работы, — Ненашев достал из кармана «капитанскую сигару» и неторопливо раскурил, — Хотите? У русских неплохой табак, но цены кусаются.
«На кого он работает? На немцев?», — в голове контрразведчика крутилось множество вопросов. «Арнимов» потихоньку прокалывался в мелочах. Готовили его основательно, но в очень большой спешке.
— Фамилия Грацеметич, ничего не говорит? — выдохнув клуб дыма, спросил Ненашев.
— Гарацимович, — машинально поправил его поляк и тут же сжал зубы, вспоминая фамилию предателя, арестованного за шпионаж в пользу немцев накануне войны.
— Господин Гапке теперь недалеко. Он снимает квартиру где-то в Тересполе.
— Гапке? — переспросил контрразведчик.
— Угу, встретите, передайте привет! — Ненашев обратно поцарапал стол и осторожно разрядил пистолет. Потом демонстративно выложил перед поляком патрон, побывавший в стволе, — Заодно спросите, что случилось в Варшаве с архивом контрразведки