Бумагу, листов в десять он дал читать и ему с просьбой тщательно проверить, но на часах три часа ночи и сильно слипались глаза. Он подписал не глядя, начальник документы исполнял всегда аккуратно, лучше, чем он.
Но, все равно, старший лейтенант недоумевал: «Зачем нам плановые маневры, если почти каждый день незапланированные?»
— О чем разговор, товарищ капитан, выполним, — раздалось несколько голосов.
«И под шумок уедем», улыбнулся Максим.
— Ну, а ваша девушка? — буркнул Суворов, — тоже там будет?
— Обязательно, если в течение двадцати четырех часов примет предложение стать Ненашевой. Заодно проверю, жена ли он командира.
Все усмехнулись, но промолчали. Комбат решил воевать против Польши до ее полной капитуляции. Каламбур шутника даже политрук, держал втайне от Ненашева.
Люди разошлись, а Максим сжал руку в кулак, прихватив большим пальцем подбородок, почти дословно вспомнив слова Миши Теплицына, выведенные собственноручно спустя шесть дней: «многие командиры и политработники бросили своих красноармейцев и в панике спасали семьи» [465].
Нет, на секретаря обкома он не обижался, и праведного гнева не испытывал. Не первый и не последний. Когда в июле сорок первого на советско-японской границе дело дойдет до формирования партизанских отрядов, тоже начнут интересоваться, не вызовет ли какие вредные политические последствия эвакуация семей пограничников и военных.
Тогда горькие слова напишет сверху телеграммы красным карандашом товарищ Сталин «Семьи пограничников и комсостава нужно эвакуировать из прифронтовой полосы. Отсутствие такого мероприятия привело к уничтожению членов семей комсостава при внезапном нападении немцев» [466].
Первый секретарь обкома лишь добавлял Ненашеву проблем.
В одном из сейфов хранится полный список «восточников» с адресами, должностями, перечнем домочадцев. Рядом, в несгораемом шкафу, учетные карточки коммунистов, состоящих в партийной организации города.
Утром двадцать второго июня все окажется в руках немцев. Ключи, которых по инструкции не меньше трех комплектов, искали полтора часа, но не нашли. Никто не подумал ни о канистре с бензином, ни о толовой шашке, ни о гранате, наконец! Растяпы? Не похоже.
Видно, очень хорошая толстая книга, специальный учебник военного дела для партийных работников, подпирала им не разум, а служила подставкой для фикусов.
Ну, а те учтенные в карточках люди сидели по подвалам, терпеливо ожидая, когда Красная Армия опрокинет врага могучим ударом, прекратит беспорядки — на улицах «восточников» не только били, убивали. Но вместо красноармейцев пришли немцы, а спустя четыре дня появились свежие могилы в фортах и на крепостном стрельбище.