— Товарищи командиры, прошу, помолчите! Еще четыре листа, Максим Дмитриевич.
— Про скрытность будет абзац дальше. Ребята, дайте закончить, очень прошу!
Начальник штаба укрепрайона улыбнулся, понимая, кто стучит по клавишам железного агрегата. Какой талант! В штаб его, однозначно, в штаб!
Как более опытный товарищ, Максим набело перепечатывал пояснительную записку, адъютант читал текст, а оставшийся в штабе на ночь дежурный народ слушал, пытаясь добавить еще умных мыслей в документ, лет на двадцать опередивший время. Панов, понимая, что второго шанса не будет, то лестью, то используя адъютантский ресурс, на уши поставил всех.
Текст последнего приложения больше походил на короткую и емкую статью с анализом различных методов боевого и небоевого планирования примерно для пятидесятых-шестидесятых годов. Он надеялся, что генерал ее оценит, и отправит, за своей подписью, например, в журнал «Военная мысль».
Увы, Панов не гений.
Кружочкам и стрелочкам, поразившим местных ребят своей простотой, начинают учить с третьего курса советского военно-морского училища. Есть такая штука, как план подготовки корабля к бою и походу. Вот и его схема позволяла расписать намеченные действия почти по часам с учетом местных возможностей, как он себе представлял.
Доводы комбата генерал Пазырев и полковник Леута приняли, хотя и сделали ряд замечаний. Переводя на современный язык, предложение соответствовало стратегической цели, предвосхищало ситуацию на рынке, рационально использовало ресурсы. Но, главное, во всем совпадало с мнением руководства.
— И где так дела планируют? — поинтересовался Реута, рассматривая схему на шести, склеенных друг с другом, листах.
— На рыбоконсервном заводе, — усмехнулся капитан. На самом деле, в промышленных масштабах метод первыми применили американцы в пятидесятых годах, конструируя звездно-полосатому флоту ракету «Поларис».
— Идея ваша?
— Группы товарищей, а главный закоперщик, как обычно наш директор.
— Неужели вас не отметили?
— Почему же, наградили и вернули в армию, — «искренне» обиделся Ненашев, вызывая ехидное сочувствие. Про призывников песня — то отдельная, но офицеры запаса после сентября тридцать девятого и войны с финнами как-то не слишком стремились в армию.
Вот теперь на любые расспросы о жизни на «гражданке», можно слезно трепаться о вечных «завистниках» и «клеветниках», окружавших его на заводе. Три минуты бьет фонтан «соплей» и любопытный бежит от нытика. После извлечения из кармана значка «Ударнику госкредита», Пазырев искренне рассмеялся.
— Нам все ясно, товарищ «бухгалтер».