— Но ты же все-таки веришь в сегодняшнюю победу?
— Не из-за моей диспозиции, нет… Просто московит утомлены долгой дорогой по осенней грязи, а мои… то есть твои вояки обозлены ночевкой на голой земле, а перед ними — построенный ими самими лагерь с протопленными на ночь очагами в землянках.
— Главное, чтобы победили, — убежденно заявил рассудительный юноша. — А мое имя тоже воюет, Ты этого, пане Александр, не забывай.
— Да разве я посмел бы забыть о главном оружии нашего войска! — с пафосом провозгласил Гонсевский и, помолчав немного, попросил: — Не позволит ли твое величество мне проехать вперед? Я хотел бы лично дать гусарам сигнал к атаке. А пан Сошальский выберет для тебя пристойное место, откуда твое величество на рассвете сможет наблюдать за течением битвы.
— Бог в помощь, пане капитан!
— Извини великодушно, государь… Гей, хлопче!
Позади раздался частый топот, и вот уже и Гонсевский погнал коня вперед и вместе с оруженосцем окончательно растаял впереди, в темноте.
— Молчанов! — гаркнул некрасивый юноша.
Рядом качнулась тень и отозвалась голосом новоиспеченного начальника тайной службы:
— Здесь я! Разреши доложить?
— Валяй, Михалка.
— Панки очень недовольны тем, что ты до сих пор не выплатил обещанное жалованье, государь. Гусары-товарищи грозятся в полный голос, что если в этой битве не возьмут знатной добычи, то уйдут от тебя, а ротмистры их речи не обрывают. А пан Мнишек, хоть и тесть твой будущий, намерен сложить с себя гетманство и уйти с ними. Почему пан Гонсевский не доложил тебе об этом?
— Капитан не хотел выглядеть доносчиком, а старый пузан просто побоялся мне сказать, — убитым голосом пояснил некрасивый юноша. — Ничего, сейчас надо Бога благодарить уже за то, что хоть перед битвой с Мстиславским рыцари нас не покинули. Скажи лучше, как мне теперь идти на Москву? То бишь с одними казаками и стрельцами…
— А по мне, государь, так скатертью дорожка. Чем меньше ляхов ты приведешь в Москву, тем лучше. Стрельцы и казаки каждый день переходят на твою сторону, а это главное. Кто его знает, может быть, сегодняшняя битва — последняя…
— Я уж начинаю жалеть, что назначил тебя на эту должность. Ишь, какой мечтатель! А я хотел поговорить с тобою о царе Борисе. Будем ли мы его выдавливать из страны, чтобы плыл в свою Англию, или будем стараться уничтожить.
Молчанов заговорил быстро, будто о давно обдуманном и даже заранее облеченном в слова:
— Нельзя его выпускать в Англию, чтобы оттуда принялся пакостить. И еще вопрос, удастся ли тебе венчаться на царство, если жив останется выбранный Земским собором и венчанный царь.