Он хмурится и сплетает пальцы, укладывая руки на стол.
— Что вы хотите?
— Я хочу, чтобы после того как всё закончится, вы рассказали о моей болезни одному человеку. Он придёт к вам, я уверен. Я сообщу ему о вас, и он придёт. Вы расскажете ему всё?
Калем прищуривается, что-то соображая, а потом понимающе кивает.
— Я полагаю, тот юноша, что сидел с вами в лазарете?
— Именно. Он ничего не знает, но имеет право знать. Пожалуйста, расскажите ему всё, потому что у меня, боюсь, не будет такой возможности.
Он молчит некоторое время. Видимо, хочет спросить, почему я сам не могу рассказать, или что-то в этом роде. Но потом коротко кивает.
— Хорошо. Я сделаю это.
— Спасибо.
***
Если где-то и существует ад, то явно не в недрах Земли, как многие полагают. Он есть в нашей жизни, здесь и сейчас. Он может распространяться на отдельные территории или временные рамки, а может просто поселиться в одном конкретно взятом человеке. Сейчас ад во мне, а я в нём. Это мой персональный ад.
С момента последнего разговора с Калемом прошло несколько недель: семь или восемь, я не считал. С момента визита ко мне Рона — наверное, несколько лет. С момента, когда я последний раз видел Гарри… вечность. Одновременно я чувствую, что он и будто был тут ещё вчера, и будто несколько жизней назад. Я почти не убирал дом после его ухода, поэтому мне всё ещё кажется, что по комнатам за мной по пятам следует его запах.
У Гарри от меня осталась моя рубашка, а у меня от него — несколько колдографий в альбоме, к которым я боюсь притрагиваться, чашка со смешным человечком, из которой он пил, диван, на котором он любил сидеть, наша кровать, которую мы столько ночей делили вместе, его ключи от моего дома, которые он оставил в прихожей на тумбочке… Каждый миллиметр пространства напоминает о нём, каждый звук и каждый запах. Каждую минуту я думаю только о нём, но ничего не могу с этим поделать.
Порой я даже малодушно начинаю жалеть, что расстался с ним. Если бы он был рядом, мне было бы намного легче. Но когда такие мысли начинают лезть ко мне в голову, я обрываю их и называю себя безжалостным эгоистом. Если бы Гарри остался со мной, он бы и умирал вместе со мной, а я бы не мог на это смотреть.
С каждым днём мне становится всё хуже. Калем предупреждал меня о болях, но я понятия не имел, что они начнутся так внезапно. Просто в один прекрасный день я проснулся с диким криком. Это не было даже похоже на Crucio — это было гораздо хуже. Ощущение было таким, будто мне по венам пустили расплавленный свинец. Я орал и корчился на кровати, сминая простынь. Закончилось всё так же внезапно, как и началось. Но я решил, что пока у меня есть силы, я должен позаботиться о зельях.