— Ты о чем? — сделал невинные щенячьи глазки Джеймс. — С чего ты взяла, никто твоего Сопливуса и пальцем не трогал! Больно нужно, пачкаться о такое ничтожество...
— Пальцем не трогали, это верно! Только Заклинанием Рабского кнута, не так ли? Таким троллей усмиряют, когда те вырвутся из подземелий! И откуда же праведные и ярые борцы с Темными Искусствами знают такие заклятья? Вроде бы на Защите мы таких мер борьбы с троллями не проходили! Все больше усиленные Сонные чары и коллективное обездвиживание?
— Cлушай больше этого нытика, он тебе еще и не такое понарасскажет! — фыркнул презрительно Джеймс, у которого тут же забегали глаза. — И почему ты вообще общаешься с этим скользким гадом? Уже простила его за то, что он обозвал тебя грязнокровкой?
— Он мне ничего не рассказывал, я сама узнала. Скажешь, это неправда? Джеймс Поттер, ты всегда врал мне! Прикинулся белым и пушистым, а сам в это время продолжал обстряпывать свои делишки вместе с дружками! Ты же обещал, обещал, что не прикоснешься больше к Северусу! — Лили в бешенстве затопала ногами.
— Да он же будущий Пожиратель! Таких сразу надо уничтожать, чтобы потом еще больше вреда не принесли! Весь этот факультет нужно выжечь Адским огнем, от него все зло! — ощерился Сириус.
— Выжигать? Выжигать?! Своих брата и двоюродных сестер ты тоже уничтожишь? Только за то, что они на Слизерине учатся? Так, что ли? — завизжала вне себя от ярости Лили. — Да чем ты хвастаешься, ты! Поступаешь и мыслишь точно так же, как и темные слизеринцы, только факультетом прикрываешься! А кто ты был бы без своей семьи? Чего ж раньше не ушел, а только сейчас? До этого есть-пить, одеваться и брать без зазрения совести денежки на карманные расходы у мамочки, которую грязью обливал везде, совесть позволяла? Или считал, что совершаешь благое деяние, сидя на шее у своей темной семейки? Чего же работать не пошел, а сидишь опять-таки у дружка на хлебах? Или аристократы не пачкают ручек презренной работкой, а?
Блэк вскочил, злобно раздувая ноздри породистого носа.
— Джейми, уйми ее, пока я не вышел из себя! Да у нее язык ядом сочится, как у гадюки!
Как с такой жить, не представляю! Да я бы тебя Круциатусом поучил, будь ты моей женой!
— Вот! Вот! — орала Лили, тыча в него пальцем, — а-ха-ха! Непростительными? Породу-то факультетом не вытравишь! Как ты был злобной гнидой, так и остался! В шкуру гриффиндорца влез, думаешь, изменился? Как бы не так! Кровь все равно даст о себе знать, и ты, Блэк, прямое тому доказательство! Cтроишь из себя благородного и доброго героя, а сам думаешь и поступаешь хуже слизеринцев! — Лили пошла вразнос, когда она сердилась, у нее срывало все тормоза.