— Что же делать, что делать? — в отчаянии заламывала руки Молли. Остальные подавленно молчали, стоя неподвижно.
Невыразимцы шушукались отдельной кучкой, изредка посмеиваясь. Они-то точно знали, что операция, затеянная Шеклботом и компанией юных авроров-недоучек была заранее обречена на полный провал: гоблины отдавали сокровища только тем, в ком текла кровь владельцев счетов и сейфов до четвертого колена. Деньги Беллатрикс Лестрейндж мог унаследовать лишь Драко Малфой. Да и Поттер-то смог получить наследство Сириуса Блэка вовсе не потому, что был его крестником, а потому, что являлся троюродным или четырехюродным (Мерлин бы побрал эти дурацкие родовые гобелены!) племянником Блэка. С таким же успехом на наследство Сириуса Блэка мог бы претендовать и младший Малфой, да тот просто не стал связываться. У него и так денег было достаточно, и при желании он мог бы предъявить законнейшие права на теткин сейф.
К тому же, все старейшие благородные рода отстегивали за хранение и неприкосновенность своих сокровищ очень приличный процент, а гоблинам вовсе не улыбалось отдавать новому правительству деньги за просто так. Какой же прок будет самому банку от этого?
Теперь стоял вопрос — как вытащить горе-конфискаторов. Никто из родственников, видимо, не считал себя светлым ангелом, все знали за собой свои грешки и недостатки. Так что победители Волдеморта могли просидеть в золотой клетке несколько суток, судя по довольным мордам гоблинов, устроивших себе развлечение и опять унизивших волшебников! В назидание, так сказать...
Молли тихо рыдала, МакГонагалл неласково постукивала ее по спине и утешала, посматривая на золотые часы и прикидывая, как бы потактичнее смыться в Хогвартс. Перси привычно препирался с Джорджем, радуясь возможности обвинить братца в жадности и корысти и взять реванш за прошлые унижения. Анжелина с Пенелопой Кристалл вдохновенно обсуждали выскочку Грейнджер, оказавшуюся вовсе не такой благородной и непогрешимой, как та себя усиленно позиционировала. Группа невыразимцев увлеченно писала наколдованными мелками на дверях соседних с Лестрейнджами хранилищ какие-то магические формулы и выкладки, споря и стирая Эванеско записи оппонентов.
Послышался шум приближающейся вагонетки. Гриффиндорские родители и директриса с любопытством уставились на рельсы. Прибывший клиент вовсе не удивился столь разномастному сборищу, а лишь коротко кивнув знакомым и невозмутимо взмахнув широкой черной мантией, прошествовал к сейфу в конце коридора. Открыл его золотым ключом и вместе с сопровождающим гоблином вошел внутрь.