После реформ, когда многие важные посты занимали его сторонники, а Сенат, в который он ввел дополнительно триста человек из сословия всадников, был ему подконтролен, Сулла объявил, что отказывается от диктаторских полномочий. Он был уверен, что ему ничто не угрожает, и не только потому, что в Рим был нашпигован его приверженцами. Сулла полагался на свое счастье.
«Сулла, выступив перед народом, стал перечислять свои деяния, подсчитывая свои удачи с не меньшим тщанием, чем подвиги, и в заключение повелел именовать себя Счастливым — именно таков должен быть самый точный перевод слова «Феликс» [Felix]. Сам он, впрочем, переписываясь и ведя дела с греками, называл себя Любимцем Афродиты. И на трофеях его в нашей земле написано: «Луций Корнелий Сулла Любимец Афродиты». А когда Метелла (его жена. — Э. Г.) родила двойню, он назвал мальчика Фавстом, а девочку Фавстой, потому что у римлян слово «фавстон» [faustum] значит «счастливое», «радостное». И настолько вера Суллы в свое счастье превосходила веру его в свое дело, что после того, как такое множество людей было им перебито, после того, как в городе произошли такие перемены и преобразования, он сложил с себя власть и предоставил народу распоряжаться консульскими выборами, а сам не принял в них участия, но присутствовал на форуме как частное лицо, показывая свою готовность дать отчет любому, кто захочет».[39]
Счастливчик Сулла был настолько уверен в том, что при его жизни у него все будет хорошо, что даже не поморщился, когда консулом избрали Марка Лепида, который не скрывал своей неприязни к бывшему диктатору. Но Гнею Помпею, который поддержал Лепида, он все же намекнул на то, что Помпей не очень-то хорошо разбирается в государственных делах. А потом Сулла пророчески добавил, что Помпей сам создал себе соперника.
Расхаживая по Риму с друзьями без телохранителей, он словно демонстрировал свою неуязвимость. И действительно, никто не осмелился напасть на него или призвать к ответу на суде. Вволю насладившись своей безнаказанностью, Сулла отбывает в загородное поместье.
Поскольку он там жил в окружении давних приятелей — актеров, мимов и прочих людей, не пользующихся уважением граждан, то стали ходить слухи, что Сулла устраивает оргии, пьянствуя с утра до вечера со всякой швалью.
Его скоропостижная смерть в начале 78 года до P. X. тоже вызвала кривотолки, среди которых самая экзотическая, будто бы его живьем съели вши, повторив судьбу поэта Алкмана или богослова Ферекида. Скорее всего, это тоже вымысел.