В конце 45 или в начале 44 года до P. X. взамен десятилетнего диктаторства Цезарь получает диктаторство пожизненное. Его современники могли бы сказать, что в Цезаре можно увидеть «римскую идею» состязательности в ее абсолютном воплощении. Действительно, всего он добился сам, проходя сквозь испытания, рискуя, иногда проигрывая, никогда не отходя от осевой линии своей карьеры. Стремление к высшей власти, естественное для римлянина, в чрезвычайных обстоятельствах гражданских усобиц потребовало чрезвычайного ее сосредоточения в одних руках.
Но человек слаб, а Цезарь в какой-то момент возомнил себя богом.
Возможно, его честолюбие подогревала Клеопатра, перебравшаяся к нему в Рим вместе с сыном, Цезарионом, и братом Птолемеем, другим, не тем несчастным соправителем, утонувшим в реке. Привычка обожествлять своих правителей при жизни на Востоке было делом обычным, когда те же нравы попытались ввести в Риме, гражданам это не понравилось. Не исключено, что они спокойно отнеслись бы к его обожествлению даже при жизни, чего не делали его наследники, обожествляемые после смерти. Одним богом больше, одним меньше — для язычника не так уж и важно. Их больше смущали поползновения на царскую власть.
Беспорядки и хаос гражданской войны быстро забылись, благодарность — качество редкое, особенно благодарность помилованных врагов. Исподволь сеялось недовольство. Не без причины — Цезарь давал повод для раздражения.
«Мало того что он принимал почести сверх всякой меры: бессменное консульство, пожизненную диктатуру, попечение о нравах, затем имя императора, прозвание отца Отечества, статую среди царских статуй, возвышенное место в театре, — он даже допустил в свою честь постановления, превосходящие человеческий предел: золотое кресло в сенате и суде, священную колесницу и носилки при цирковых процессиях, храмы, жертвенники, изваяния рядом с богами…»[113]
Сторонники Цезаря подталкивали его сделать последний шаг, отделяющий от царской власти. Да и сами пытались склонить горожан призвать его на царство. Попытки, надо сказать, были неудачными.
В феврале 44 года до P. X. во время одного из праздников Цезарь восседал на том самом золотом кресле, вызывавшем неприятные ассоциации с царским троном. Одним из ритуалов праздника являлась беготня полуголых жрецов с кнутами. Их возглавлял Марк Антоний, который был не только консулом, но и жрецом. И вот Антоний выходит на форум, перед ним расступаются, он протягивает Цезарю корону, обвитую лавровым венком. То ли Антоний поскупился на группу скандирования, то ли вообще об этом не подумал, но его жест вызвал лишь несколько жидких хлопков. А вот когда Цезарь отверг корону, народ наградил его бурными аплодисментами. Вторая попытка Антония вызывает ту же реакцию — слабые хлопки и овация после вторичного отказа.