Белорус Гапоненок — по-деревенски основательный, неторопливый, дотошный — все расспрашивал меня про другие страны, про журналистскую профессию, встречи с разными людьми… Скромный и даже робкий в общении, он при знакомстве краснел, будто девушка. И еще штрих: недавно был представлен к званию Героя Советского Союза. Старший лейтенант Белогорцев тоже имел боевые награды.
Вошли они в Афганистан в числе первых и, как говорится, собственной кровью оплачивают науку воевать.
Белогорцев под большим секретом сообщил, что в кишлаке Балабаг по агентурным данным находятся американские военные советники. «Понимаете, что это значит?» «Понимаю», — с готовностью кивнул я, в разных местах слышавший о том, что за захват иностранного советника на территории Афганистана командованием обещаны самые высокие награды.
То ли ребята показались уж очень симпатичными, то ли «клюнул» на иностранных советников, но неожиданно даже для самого себя я попросился в рейд.
Добряк Гапоненок пожал плечами и сказал: «Ладно». А Белогорцев задумался: «Гражданский человек — в бою? А если с вами что случится? Нет, я без комбрига не могу»… Пошли к командиру бригады, им был полковник Оздоев — темпераментный и решительный кавказец, который, едва услышав о моей просьбе, тут же вытащил откуда-то из-под стола автомат и протянул его со словами: «Правильно! Как журналист напишет про бой, если он пороха не нюхал!»
Сказать по правде, ни до, ни после этого я таких командиров в Афганистане не встречал. С Оздоевым мы впоследствии подружились.
К автомату мне вручили еще зеленый комбинезон и стоптанные кеды, которые разведчики предпочитают всем другим видам обуви. «Вообще-то еще положен бронежилет, — заметил Белогорцев, — но они у нас такие тяжелые…»
Часов около трех ночи, стремительно промчавшись через город, наша колонна свернула с шоссе прямо в реку. Не только из-за соображений скрытности, но еще и потому, что дорога — так называемая старая кабульская — была сплошь заминированной. По этой же причине ехали мы не под броней, а на броне: больше шансов уцелеть при подрыве.
Шли с некоторым опережением графика: танк с тралом впереди, затем второй танк, а далее след в след боевые машины пехоты. Я сидел на первой рядом с Гапоненком.
Светало. Вода в реке кончилась, ехали теперь по сухому руслу, усеянному крупными камнями. Было очень пыльно и дымно. Из-за гор нереально быстро, точно в кино, выплывал малиновый диск солнца.
Около пяти часов утра мы были на исходном рубеже. Встали. Через некоторое время услышали шум приближающихся «вертушек», и Гапоненок вышел с ними на связь.