Какой она была, эта операция? Такой же, как другие: мощной, беспощадной и… никчемной. В ходе артиллерийской подготовки, бомбо-штурмовых ударов (БШУ), танковых атак — а это как правило предшествовало любой операции — погибали не успевшие укрыться или покинуть опасный район крестьяне; осколки и пули убивали их скот, танковые гусеницы уродовали возделанные с гигантским трудом поля, сминали виноградники, разрушали сооруженные руками десятков поколений ирригационные системы. Следом шли цепи мотострелков или десантников — эти тоже порой не разбирались, кто мирный, а кто враг, да и поди разберись, когда кругом все чужое, откуда-то кто-то стреляет, страшно, а жить очень хочется.
…Чем же закончилась эта конкретная операция? Артобстрел и БШУ в пыль стерли кишлак, оставив без крова около сотни людей. Чью сторону после этого взяли уцелевшие крестьяне, которые еще вчера соблюдали нейтралитет? На душманских минах подорвались танк и два бронетранспортера: трое убитых и десять раненых.
А противник? Того и след простыл. Возможно, «духи» ушли в горы еще вчера, прослышав о захвате Гуляма Сахи. Возможно, углядев издалека перемещение массы войск, спрятались в кяризах и преспокойно там пересидели весь этот шум-тарарам.
А еще, возможно, что там их и не было, а просто пленный подросток Гулям Сахи, не выдержав побоев, «признал» то, чего не существует. Правда, хадовцам передали несколько захваченных в ходе операции крестьян, в которых агенты якобы узнали душманов. Но кто знает, были ли они на самом деле врагами, а не жертвами оговора? Агенты получали деньги, а деньги нужно отрабатывать…
При прочесывании кишлаков, в которых по данным разведки были «духи», в девяти случаях из десяти обнаружить их не удавалось. Да и как разобрать: «духи» вот эти бородачи, смиренно сидящие на корточках у дувалов, или нет? Услышали рокот моторов — спрятали свои автоматы и «буры» — и вот они уже просто крестьяне. А пройдут солдаты, бородачи быстренько достанут оружие и тихонько следом, чтобы где-нибудь в укромном месте устроить засаду. И вправду — «духи», хорошо кто-то придумал.
На прочесывание блокированных нашими войсками районов часто бросали афганские части или же партактивистов, хадовцев, царандоевцев. Если шли наши, то обычно где-нибудь рядом в бронемашинах, у смотрового окна, сидел агент-наводчик из местных. Мимо проводили пленных, подозреваемых в связях с моджахедами, и он указывал, кого казнить, а кого миловать.
Я не оговорился, именно — казнить, здесь же, на месте, без всякого суда и следствия. Так происходило сплошь и рядом. Война-то ведь называлась необъявленной, формально ее как бы и не было, а значит, не было и пленных.