Понятно, на что он намекал. Нельзя было допустить новой крови, следовало действовать немедленно. А то они опять наломали бы дров. Ночью еду к товарищу Кармалю, спрашиваю его без лишних церемоний: «Что случилось?» Он глаза отводит: «Ничего». — «Но вот у нас есть сведения… Они соответствуют действительности?» — «Да». — «Не надо этого делать».
Конечно, я при этом оговорился, что мы не хотели бы вмешиваться в ваши внутренние дела, товарищ Кармаль, дескать, упаси бог, но все-таки лучше вам подумать хорошенько. Он мне: «Напрасно вы их защищаете». «Товарищ Кармаль, — отвечаю я твердо. — Ради единства партии, ради нашей дружбы послушайте меня».
И такое бывало. Знаю, обижался на меня Бабрак Кармаль, особенно в первые годы. А куда денешься…
Бабрак Кармаль: Став первым руководителем страны, восемьдесят процентов своей энергии я тратил на борьбу с советскими официальными лицами. Я требовал уважительного отношения к себе. Посол Табеев порой разговаривал со мной в неподобающем тоне, очень часто он не советовал, а приказывал. Я ему возражал: «Вы должны согласно международной практике общаться со мной через МИД. Что вы себе позволяете?..»
А чего стоили ваши советники при Политбюро ЦК НДПА! Они развалили дело у нас, потом, вернувшись в Союз, продолжали добивать свою собственную партию. Ваши советники были везде. Ни одного назначения на сколь-нибудь заметную должность в Кабуле и в провинциях нельзя было сделать без их согласия.
А сейчас генерал Варенников во всем обвиняет меня.[4] Он утверждает, что именно Бабрак Кармаль проявил напор, втягивая Советскую Армию в войну. Вешает мне ярлык демагога и фракционера. Ложь! Да я шагу не мог ступить без ваших советников! Они диктовали, что надо делать, — и в партии, и в государстве, и в армии.
— Позвольте один вопрос. В вашей резиденции только внешняя охрана (за пределами забора) состояла из афганских гвардейцев. На территории дворцового комплекса были советские десантники, а сами помещения находились под контролем специальной охраны КГБ. Вас, руководителя суверенного государства, это не смущало?
— Я много раз возмущался по этому поводу. Я десять раз подавал в отставку. Беда в том, что я не являлся руководителем, как вы говорите, «суверенного государства». Это было оккупированное государство. Реально правили в нем вы.
В. Снегирев: Мне довелось не раз встречаться и подолгу разговаривать с Б. Кармалем. Я воспринимал его как человека интеллигентного, мягкого, чуточку неуверенного в себе. Иногда было у меня и такое ощущение, будто ему неуютно в роли главного руководителя, словно он надел костюм с чужого плеча. Хотя внешне это почти никак не проявлялось. Тут дело скорее в интуитивном восприятии.