Мимо пробежали охранники, и Троцкий сказал:
— Надо убрать Севу… Я чувствовал… я полагал, что он намерен это сделать. Он еще раз хотел ударить, но я помешал…
Из кабинета донесся крик.
— Что станем делать, Левочка?
— О, нет! Пусть его не убивают. Надо заставить его говорить!
В это время в кабинете Робинс и Корнелл наносили удары Джексону по лицу, голове, шее и спине рукоятками револьверов.
— Не убивайте! Он должен говорить! Так требует Троцкий, — трясясь от возбуждения, повторял Гансен.
— Я не убью его! Пусть говорит! ГПУ тебя послало? Они? Они!
— Нет! Не ГПУ! Один человек! Я его плохо знаю. Они… Я повязан по рукам и ногам! Они держат в заложницах мою мать!
Далее, уже сбитый ударами на пол, Джексон прокричал, что человека, который приказал ему убить Троцкого, зовут Бартоло Перес или Парис. Он не знает точно. Познакомился он с ним в Париже, а три недели назад получил от него строгий приказ в ночном Кит-Кат-Клубе, который находится на углу авениды Индепенденсия и улицы Долорес.
Джексон хотел было подняться, но теперь на него набросился Гансен, и тогда Джексон закричал:
— Убейте! Убейте меня сразу! Я не должен жить! Убейте! Никакого ГПУ я не знаю, но все равно убейте… Убейте!
Прибыл врач, осмотрел рану Троцкого и, скрывая свое волнение, сообщил, что рана не опасна. Однако Троцкий, приложив руку к сердцу, заявил:
— Чувствую здесь… это конец… На сей раз они одолели…
Прибыл начальник полиции генерал Нуньес, и только тогда Троцкого отвезли в клинику «Скорой помощи» и положили в палату, куда уже собирались для консилиума светила.
А в это время полковник Санчес Саласар приступил к осмотру места происшествия. Естественно, начал он с кабинета. Тот был полон свидетельств недавней трагической борьбы: кресло, стул, корзина для мусора, книги и газеты в беспорядке разбросаны по полу, к окну отлетели диктофон и подставка к нему, у полки с книгами и кнопкой тревоги лужа крови. Полковник подумал, что такой человек, как Троцкий, только так и должен был умереть, в своем рабочем кабинете, наклонившись над очередной работой, окруженный бумагами, книгами, архивами.
Тут же лежал плащ цвета хаки, с которым на сгибе руки вошел в кабинет Джексон, скрывая под ним «пиолет» с заранее укороченной ручкой и пришитой тесьмой, удерживающей орудие убийства с внутренней стороны плаща. В правом кармане нашли кинжал длиной в тридцать пять и шириной в три сантиметра в чехле, украшенном серебряной нитью. В другом кармане находился пистолет «Стар» 45-го калибра с патроном в стволе и восемью в обойме.
— Столько оружия, — сказал своему заместителю Санчес Саласар. — Сомнений нет, он еще дома знал, что идет сюда, чтобы обязательно убить Троцкого. Только почему не стрелял? Надеялся тихо уйти. Конечно! И «бьюик» свой на этот раз поставил не как всегда, а развернул лицом в сторону автострады, ведущей из Койоакана.