Правда, Бут и Геролд находились еще на свободе. Получив приют и медицинскую помощь в доме доктора Мадда, Бут продолжал свое бегство. Несколько дней он скрывался на ферме полковника С. Кокса. (Впоследствии за крупную взятку тому удалось выйти сухим из воды.) С помощью встреченных по дороге офицеров южной армии, которые были недавно выпущены из плена, убийца и его подручный нашли убежище на ферме Гаррета, ярого сторонника Юга.
Здесь мы оставим их на время, чтобы возвратиться в Вашингтон и присмотреться к тому, как были организованы розыски убийцы президента и других заговорщиков.
Утраченная нить и ложные следы
Убийство Линкольна вызвало смятение в правительственных сферах. Джонсон — второе после президента лицо в государстве — самоустранился от руководства действиями властей в ночь с 14 на 15 апреля. Следующий по рангу — государственный секретарь Сьюард лежал тяжело (как полагали, смертельно) раненный сообщником убийцы президента. Фактическим главой исполнительной власти в эти часы и дни оказался военный министр Стентон. Именно он начал отдавать приказы, находясь у постели умирающего Линкольна. Стентону подчинялись армия и разведка, тайная полиция и военная цензура. Он осуществлял контроль над телеграфной связью. Для поимки преступника решающее значение имело своевременное оповещение местных властей и населения о происшедшей трагедии. Всякое промедление увеличивало возможность заговорщиков уйти от преследования, укрыться в надежных убежищах или бежать за границу.
О. Эйзеншимл и шедшие по проложенному им пути другие исследователи внимательно изучили все телеграммы, посланные военным министром после выстрела в театре Форда. Первая депеша была написана Стентоном не ранее 1.30 ночи, более чем через три часа после убийства, а отправлена из Вашингтона еще через три четверти часа, в 2.15 ночи. Это очень существенное промедление помешало страшному известию попасть в утренние газеты, которые как раз примерно в 2 часа ночи начинали печататься в типографиях. Большинство из газет не держали собственных корреспондентов в Вашингтоне, да и те, которые имели, побоялись бы сообщить без официального подтверждения столь сенсационную новость, как смертельное ранение президента.
В посланной с таким запозданием телеграмме Стентона была опущена самая важная подробность — фамилия Бута, хотя убийцу опознали тут же в театре Форда. Знание же фамилии преступника в любом случае облегчало бы его розыски, особенно поскольку дело шло об известном актере. Бут был назван впервые только в депеше, посланной через два часа после первой. Между тем совершенно несомненно, что военный министр от самых различных лиц успел получить сведения о том, что убийца — Бут. Однако и масса последующих телеграмм (за одним исключением), называвших фамилию Бута, не сообщала приметы убийцы, хотя они были отлично известны властям. Любопытно, что имя Бута не упоминал в своей телеграмме, посланной в 11 вечера, и корреспондент «Ассошиэйтед пресс» Л. А. Гобрайт. Более того, вскоре он послал другую телеграмму — совсем непонятную по смыслу. Она была напечатана в утреннем издании газеты 15 апреля 1865 г. в следующем виде: «Наш вашингтонский представитель приказал «остановить» депешу относительно президента. В телеграмме ничего не сообщается о том, правдива или ложна эта депеша». В своих воспоминаниях, написанных в 1868 году и вышедших в следующем году, Гобрайт предпочел по каким-то причинам говорить о чем угодно, кроме этой непонятной «второй телеграммы». Может быть, потому, что люди, бывшие у власти в 1865 году, сохраняли эту власть и в момент подготовки мемуаров к печати?