– У меня дядька на мясокомбинате работал, – ни с того ни с сего вдруг сказал Миша.
– Плоховато, честно говоря, – заметил Пригоршня, оглядывая поляну. – Теперь сюда зверье сбежится.
Потом он скинул с плеча автомат и прошелся между изувеченных тел бесов, приканчивая тех, кто подавал признаки жизни. Остальные шагали следом, Вера жалась за спиной Слепого. Мертвые мутанты ее пугали гораздо больше, чем живые.
Миша нагнулся и поднял оторванную лапу с клешней, повертел и вынес вердикт:
– Не годится, слишком ее осколками посекло. Если целая, цену можно было бы хорошую взять. А так – барахло.
И отшвырнул мутантскую конечность. Вера вздрогнула.
Пригоршня остановился перед колючим нагромождением кустов, опутавших здание, и окинул взглядом стену:
– Ничего так. Если здесь подвал под стать тому, что снаружи, то у нас есть убежище. Только входа не видно, а так все в порядке. Миша, включи свой фонарик, что ли. Нас он, конечно, демаскирует, но после шума, устроенного Слепым, нам терять нечего. При свете шахтерского фонарика обнаружился и вход. От дверной коробки остались только ржавые потеки, указывающие, что здесь когда-то были приварены стальные балки. Проем почти полностью оплели колючие ветки, и чтобы освободить проход, пришлось обрывать побеги, Слепой даже был вынужден пару раз пустить в ход нож.
Наконец открылся прямоугольник двери. Внутри было темно. Миша посветил – ничего. Бетонный пол да протянувшиеся через порог стелющиеся побеги кустарника.
– Бесы сюда не заходили, – заметил Слепой. – Или им не нравится в стенах?
– Вообще-то они в руинах охотно селятся, – объяснил Миша. – Но вот именно сюда они не заглядывали, это верно. Точно ведь, кусты не потревожены.
– Значит, мы потревожим! – объявил Пригоршня. – Миша, посвети.
И он первым шагнул внутрь. Миша встал у входа и старательно водил головой, чтобы свет фонарика сопровождал движение Никиты по просторному помещению.
– Воняет здесь! – крикнул изнутри Пригоршня. – А так ничего хоромы! Заходите.
За дверью располагалось прямоугольное помещение, совершенно пустое, повсюду гладкий голый бетон. Внутрь здания вела дверь, от которой ничего не осталось – так же как и на входе. Пригоршня сунулся в проем и крикнул оттуда:
– Миша, давай с фонариком сюда! Похоже, лестница вниз! Ох…
Из-за стены донесся шорох сползающего по стене тела и мягкий шлепок. Потом длинный стон Пригоршни.
Слепой бросился в темноту:
– Никита, ты жив?
– Жив… вроде… Только что-то здесь… что-то…
Следом за Слепым заглянул Миша, в свете его шахтерского фонарика обнаружился Пригоршня, сидящий у стены. В противоположном конце короткого коридорчика была лестница, ведущая вниз. И по-прежнему – никого и ничего, только серый бетон.