– Привет, – весело сказал Пригоршня.
– Добро пожаловать, – вежливо добавил Слепой. – Адская служба приема и распределения грешников приветствует тебя, новобранец. Можем предложить сковородку с тефлоновым покрытием. У нас не пригорает!
Химик за приоткрытой дверью негромко хмыкнул. Слепой посчитал это вполне подходящими к случаю аплодисментами. Вера сейчас его вряд ли слышала, она причитала над лейтенантом, безуспешно пытаясь привести его в чувство.
Сержант хлопал глазами, пытаясь разглядеть, кто с ним разговаривает. Наконец его взгляд стал осмысленным, и рука тут же зашарила по ступеням.
– Не-не-не, – покачал головой Пригоршня. – Прекрати. Автомат твой у меня.
– И потом ты уже все равно умер, – добавил Слепой. – Зачем тебе повторять этот печальный опыт? Неужели понравилось?
Сержант подтянул ноги и сел на ступенях, разглядывая сталкеров. Он явно пытался придумать, как бы вернуть свое оружие, но шансов у него было негусто. Тогда сержант откашлялся, чтобы восстановить голос, и спросил:
– Где лейтенант?
– К нему у нас претензий нет, – заявил Пригоршня, – а вот с тобой мне как раз очень хотелось потолковать.
– Так что? Тефлоновая сковородка? – спросил Слепой. – Или зажарим на вертеле? Тоже неплохо, в старинных адских традициях.
– Старо, – возразил Никита. – Давай лучше «жарку» найдем.
– Да, ты прав! Мы, администрация Преисподней, должны идти в ногу со временем!
– Мужики, отпустите, а? – попросил сержант. – Я понимаю, вы злые на меня, но я-то что? Я на службе.
– Это он намекает, что согласно Гаагской конвенции пленных полагается кормить, – объяснил Слепой. – Проголодался и вспомнил о конвенции. Понимаешь, браток, ты на службе, но я-то мирное население. Мне никто войны не объявлял, а вот на расстрел меня уже водили. Некрасиво как-то вышло.
– Ты службой не прикрывайся, – добавил Пригоршня, поднимая автомат.
Сержант отшатнулся, но деваться ему было некуда – он сидел на ступенях, а Пригоршня стоял над ним.
– Эй, ты чего? – удивился Слепой. – Я думал, мы шутим.
– Насчет «жарки», конечно, шутим, – Пригоршня украдкой подмигнул Слепому, – а насчет остального… Человек, видишь, службу уважает, вот и обслужим его.
– Нет, погоди, – Слепой вроде угадал, что на уме у Никиты, и попытался подыграть: – Он же может нам пригодиться. Пусть расскажет, что знает о Афаре, о Фишере и вообще обо всей этой истории.
– Нет, – сурово молвил Пригоршня, – этот не расскажет. Он на службе. По уставу ему не полагается тайну раскрывать, он должен во что бы то ни стало сберечь вверенную ему информацию. Даже ценой собственной жизни.