Шурик сорвал гроздь винограда, свисающую прямо перед ним и спустился на первый этаж. Лена сидела на крыльце и весело беседовала с каким-то светловолосым, загорелым парнем.
— Ой, мы тебя, наверное, разбудили? Извини.
— Нет-нет. Я давно проснулся. Просто валялся и испытывал неимоверное удовольствие от ничегонеделания, в таком раю.
— Вот, познакомьтесь. Это мой друг, Виктор. А это — Шурик. Давний приятель. Можно сказать — брат… по разуму.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Саш, мы собираемся в город, немного потусить, развеяться. Хочешь с нами?
— Нет. Я, лучше, на море.
— Как знаешь. Если захочешь, возьми с собой Гранда, и сходите с ним на «Ласточку». Там людей мало. А он тоже купаться любит. Вот тебе ключи. С холодильником и микроволновкой, надеюсь, разберешься. Запиши мой сотовый и, если, что — звони. В общем, не маленький. Считай, что ты у себя дома. Ну, все. Мы пошли.
— Лен, будешь тусить с друзьями-подружками, поинтересуйся для меня, где можно подработать. Хоть до конца сезона. Не буду же я на твоей шее сидеть. Мои сбережения — практически, на нуле.
— Хорошо, узнаю. Нас не жди. Пока.
Лена выбежала за калитку, у которой стоял подержанный «Опель». Виктор уже сидел за рулем. Хлопнула дверца, и машина, с тихим шелестом, укатила.
Шурик вернулся в дом, набросил на шею полотенце и вышел во двор.
— Гранд! Ко мне!
Пес, как привидение, без шума возник, как бы из ниоткуда. Прыгнул на Шурика, завалил его на газон и принялся облизывать лицо.
— Фу, Гранд! Фу! Что за щенячий восторг?! — Шурик столкнул с себя собаку, встал, вытерся и отряхнулся, — Где твой поводок? Гулять будем.
При слове «гулять», овчарка сорвалась с места и, через несколько секунд появилась с длинным брезентовым ремнем в зубах.
— Умная собачка. Искупаемся? — пес заскулил от восторга, — Тогда, пошли.
Вращающийся шар медленно проскользил по зеленому сукну вдоль борта, зацепился за край лузы, секунду помедлил и, в конце концов, упал.
— Партия, — провозгласил невысокий толстячок с большим золотым перстнем на пухлом мизинце своему партнеру, стриженному под «ежика», с военной выправкой и косым шрамом под левым глазом.
— Может еще одну, Сергей Дмитриевич? — спросил «военный».
— Нет, на сегодня, я думаю достаточно. Лучше поговорим о деле. Какие известия от Ваших засланцев?
— Никаких. Они, как в воду канули. Я отправил туда еще людей, проверить. Жду сообщений.
— Не хорошо, — Сергей Дмитриевич выбрал из большой коробки сигару и внимательно ее разглядывал, — Очень не хорошо, Андрей Юрьевич. Что посоветуете доложить Николаю Трофимовичу? Вы ведь знаете, что полковник не признает никаких результатов, кроме положительных. Все остальное для него — саботаж и измена, что карается соответствующим образом. Причем мера наказания всегда одна: высшая. Он не жалует неудачников. И мне, почему-то, не хочется из-за Ваших просчетов оказаться где-нибудь на дне, пусть даже очень красивого водоема или в топке крематория. Да, я ему не подчиняюсь, но выполняю свою часть контракта, который для меня очень выгоден. Если я его потеряю, то, кроме огромных убытков, приобрету беспощадного врага, война с которым мне не по силам. И я это прекрасно понимаю. Должны это понять и Вы. Я плачу Вам немалые деньги, чтобы ничего подобного не случилось. И имейте в виду, дорогой мой Андрей Юрьевич, первым под раздачу попадете Вы и только Вы.