На спортплощадке новобранец крутил на перекладине «солнышко». Двое других с восхищением считали обороты: 101, 102… В это время к ним подошли «старики» (старослужащие) — местные хозяева жизни.
— Эй ты, акробат на перекладине! — пробасил Подболонкин — гориллоподобный детина с непропорционально маленькой головой и низким, заросшим волосами лбом. Узкие заплывшие глазки-щёлочки и выступающие челюсти выдавали его принадлежность к криминальному миру.
— Ну, никак не успокоится, просто напрашивается… — отозвался Блюдолизов — второй «старик».
— И не таких успокаивали! — хрюкнул «криминал». -А вы — брысь отсюда! — гавкнул он на зрителей.
— С какой это стати? — попробовал возразить один из «молодых», — и тут же, получив от Подболонкина увесистую затрещину, попятился к калитке. Другой зритель, не желая испытывать судьбу, быстро последовал за ним.
— Мы требуем уважения к старости! — хохотнул Блюдолизов. — Хоть в Советской армии дедовщины и нет, но есть мы — натуральные «деды»… Эй, чемпион, беги сюда, «деды» к тебе разговор имеют.
Новобранец, сделав ещё несколько оборотов и буквально излучая радость, спокойствие и силу, спрыгнул с перекладины.
— Слышь, Куршан, может, не стоит его трогать?! Задницей чувствую, давай завязывать, — полушёпотом обратился к Подболонкину толстяк Прихлебальский, который пользовался у «дедов» репутацией экстрасенса. С ним все советовались в особых случаях.
— Ерунда, щас мы его потрюмим, — прошипел Подболон-кин-Куршан в ответ, ничего уже не слыша, кроме собственного раздражения.
— Привет старожилам! — новобранец одарил «дедов» забытым уважением. «Отмахнувшись» от необычных ощущений, «деды» уже втекли в желание самоутвердиться.
— Можно, я его буду резать?! — предложил Блюдолизов, нащупывая в кармане заточку.
«Ба… Да это же собакоголовые из Атлантиды, — подумал Владемир, а новобранцем был именно он. — Вот бывший предводитель, теперь он “экстрасенс”, а вот и горбун — гориллоподобный Подболонкин… Что время делает с людьми! Пардон, — с собакоголовыми!»
— Какие есть жалобы, заявления и просьбы, боец? — наигранно добродушно, но с затаённой угрозой спросил Подболонкин и, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Слышь, чемпион, рекорды будешь ставить дома. Нам нет мазы получать из-за тебя повышение нормативов, — и изумившись собственным объяснениям, похожим на оправдания перед паршивым новобранцем, пустил тираду тринадцатиэтажного мата.
Мудроглав подметил: Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; разумные люди всё это замечают и ни на что не обижаются.
— И ва-аще… — Подболонкин с видимым усилием подбирал слова, — привыкай жить по местным понятиям — больше вперёд не лезь! Делай, как все! Понял? — теперь угроза в голосе звучала явственней.