А уже будучи в Турции, узнал, что Слащов поссорился с Врангелем, что-то сказал ему нелицеприятное и был разжалован в рядовые и, казалось, что все для него кончено. Но бывший генерал принял радикальное решение: уехал в Совдепию, был амнистирован советским правительством, и в газетах писали, что он обращался к своим бывшим сослуживцам с советом последовать его примеру. А он ведь уехал не один, за ним пошла целая группа офицеров. Потом появился слух, что генерал преподает красным командирам в Подмосковье на курсах усовершенствования комсостава РККА «Выстрел». Не академия, но весьма популярное в армии военно-учебное заведение с традициями, восходящими еще к царским временам.
Нет, надо обустраиваться в эмиграции, нельзя упускать такого хорошего шанса, как знакомство с офицерами разведывательных служб союзнических армий, у других и этого нет — так, наверное, думал Богомолец.
Английская разведка внимательно присматривалась к сотрудникам белых разведывательных и контрразведывательных служб, отыскивая среди них людей, которые по своим профессиональным и личным качествам могли оказать реальную помощь в развертывании разведывательной работы против Советской России. Открытая интервенция провалилась, наступало время тайных операций.
Весной 1921 года в Стамбуле с Богомольцем познакомился капитан Гарольд Гибсон из Интеллидженс сервис, который на многие годы станет его патроном и руководителем. Пока что Богомолец, естественно, на вспомогательных ролях, присматривается, постигает правила игры, усваивает понятие «британские интересы», приноравливается к стилю работы шефа. Англичанин вполне удовлетворен его отношением к делу и способностями.
Однако политическая обстановка в Турции быстро менялась. Восходила звезда Мустафы Кемаля-паши, получившего вскоре имя Ататюрк, то есть отец нации, войска которого, нанеся ряд поражений оккупировавшим страну армиям Антанты, в августе 1923 года вступили в Стамбул. Англичанам приходилось делать выводы из развития ситуации, побуждавшей искать новые центры, откуда можно было бы в более благоприятных условиях вести оперативную работу на российском направлении. Гибсон выехал в Софию, где ему предстояло разобраться в возможностях организации такой работы с территории Болгарии. Предложил Богомольцу поехать вместе с ним, и тот охотно согласился. Несколько месяцев пребывания в болгарской столице не дали обнадеживающих результатов. Конечно, приближение разведцентра к советской территории было весьма заманчиво. Кроме того, во многих болгарских городах — в Варне, Бургасе и других, не говоря уже о Софии, русская эмиграция оказалась весьма многочисленной. У многих сохранились родственные связи, велась переписка с теми, кто остался в России. Это облегчало решение многих вопросов. Относительно несложно было добывать советские паспорта и использовать чужие имена, скрывая подлинные. И главное, имелась возможность нелегально засылать людей на советскую территорию, где они растворялись в своей этнической среде. Для этого на протяжении нескольких лет прибегали к услугам контрабандистов, доставлявших своих пассажиров на моторных лодках или парусных фелюгах на подходящие участки Черноморского побережья, не спрашивая при этом у них ни имени, ни документов. А дальше все шло своим чередом.