— Портрет городской стражи закончен? — спросил Питер, рассказав новости о Франческе.
Хендрик раздраженно нахмурился.
— Нет, не закончен. Я не могу работать только над этой вещью. Я был занят другой картиной. Надеюсь, ты пришел не за тем, чтобы передать жалобы на мою работу. Твои приятели офицеры не понимают, как мне трудно помнить о назначенных сеансах, а если я все же помню, то иногда именно в тот час у меня нет желания рисовать лица, выбранные не по моему усмотрению.
Питер знал, что с картиной не все шло так хорошо, как ожидали. Возрастало нетерпение увидеть портрет законченным.
— Выйдя от вас, я зайду взглянуть на полотно в церкви. Сибилла дома?
— Да, и она пойдет с тобой. Я никогда не подозревал раньше, что она проявляет такой интерес к произведениям искусства. Она не только бегает смотреть на картину, по крайней мере, раз в неделю, но и постоянно пилит меня, чтобы я закончил портрет до ее свадьбы.
— Надеюсь, вы сделаете это, — твердо произнес Питер.
— Хорошо! — Хендрик нетерпеливо взмахнул рукой. — Я сделаю все, что смогу. Полагаю, Сибилла все еще наверху с портнихой. Приходи как-нибудь, и мы пообедаем в таверне. Мне просто необходима разумная беседа. В этом доме невозможно говорить ни о чем, кроме свадьбы.
Они договорились встретиться в одной из таверн. Швея как раз выходила из дома, когда Питер появился в прихожей. Сибилла пришла в восторг, увидев его, и звонко чмокнула в губы в знак приветствия.
— Как поживают Франческа с Алеттой? Ты выдел их? Скажи, что знаешь! — воскликнула она.
Питер предложил поговорить по дороге в церковь, и Сибилла помчалась за плащом. Затем, взяв его под руку, быстрым шагом вышла на улицу. Питер рассказал ей о сестрах все, что знал. У нее тоже была новость, имеющая косвенное отношение к Франческе.
— Муж Греты, как ты знаешь, — моряк, он сообщил ей кое-что, прежде чем уйти в море. Она по секрету передала мне, чтобы я предупредила Франческу, но так как ты очень близок с ней, я хочу, чтобы ты тоже знал. Людольф заходил к нам раза два-три в то время, когда здесь находился Симон, поэтому-то все и раскрылось. Симон узнал в нем капера, под началом которого служил немного, будучи еще юнгой. Ему вполне хватило одного плавания под командованием Людольфа, хотя тогда тот носил другую фамилию.
— Симон уверен, что не ошибся?
— Он признал, что поначалу не мог точно определить. Хорошо поставленный голос, завитой парик, чисто выбритое лицо и пышные одежды да еще прошедшие семнадцать лет ввели бы его в заблуждение, если бы не походка Людольфа. Я уверена, что ты и сам заметил, какая она у него чванливая и самодовольная. Именно эта походка, на которую Симон так часто обращал внимание на палубе корабля, помогла ему опознать Людольфа.