– На Эскольту, Хуан. В банк. А, нет, сначала – к фотографу Джефри.
– К китайцу, – мрачно уточнил Хуан.
И значительно пожевал губами.
Ну да, если профессора Фукумото лишали очередной порции его бумаг, пока мы с Вертом обсуждали порцию предыдущую, то Джефри, как там его фамилия, в данный момент занят важным делом, а профессорские бумаги тихонько возвращены на место. Чем, интересно, отвлекли его бандолерос так, что тот забыл на время о своем портфеле, – баней, девочками? Ну неважно.
Моя мастерская на Калле Солана. В ней, у прилавка, никого. Ну конечно. Он же как раз…
– Осторожно, мадам, – звучит голос из другой комнаты. – Нельзя. Вот сейчас – можно.
И я проникаю за толстую занавеску в душную, кисло пахнущую комнату, где в зловещем красном свете чернеет длинная фигура моего китайца, лишенная лица.
– Джефри, – говорю я. – Один вопрос. Эти японские бумаги – вы ведь читаете их иероглифы?
– Японских иероглифов нет. Это китайские иероглифы, – звучит ответ. – Они ими пишут. Буквы – нет, не читаю. Это японское.
И я за две минуты получаю искомое: все бумаги Фукумото написаны от руки, одним почерком, это наверняка почерк самого Фукумото. Да вот же и они, новые бумаги.
И я смотрю в красные глубины ванночек, где плавают такие же листы. Да, подтверждает Джефри, тот же почерк. И в прошлой порции бумаг был он же.
Вообще-то мне не надо было здесь показываться, Джефри, в теории, и знать был не должен, что это мой заказ. Я хотела остаться для него просто инвестором и работодателем. Ладно. Что, интересно, он еще знает?
Тут я замечаю в этом багровом химическом мире удивительно интересную штуку, фиксирую ее в памяти. Тем временем получаю от Джефри новость: за краткий срок его – то есть моя – фотомастерская стала прибыльной. Да-да, я заработала на ней деньги – две свадьбы, один снимок целого класса колледжа Летран, и вот – успех. Отчет с точными цифрами будет позже.
Все, чего я здесь касаюсь, превращается в звонкие песо. Кроме бумаг матерого японского шпиона, конечно.
Благодарю Джефри, несусь на Эскольту, обдумывая по дороге то, что я увидела в темной фотокомнате. Потом, это потом. Хотя что значит – потом, да сегодня же вечером.
– Дорогой Тедди, как жаль, что балы приутихли! Вы – мастер свинга, а сидите здесь… И я опять ворошу бумаги…
– Ничего, впереди маскарады февраля. Недолго ждать. Чем обязан? Интересуетесь, что стало с вашими акциями горнорудных компаний Бенгета?
Что такое – мои акции? И я получаю новость, которой совсем не ждала. Просто купив пачку этих акций – в точном соответствии с советом Фели и Кончиты Урданета, – я за два месяца… ничего не делая… стала заметно богаче.