Еще она знала, что умрет сегодня. Провозвестник ни словом об этом не обмолвился, но Лиза чувствовала, что где-то далеко, в иных, недостижимых пластах бытия щелкнули ножницы в грязной морщинистой руке уродливой старухи, и нитка — светло-зеленая, с несколькими крупными узлами — упала на плиты пола. С каждой минутой уверенность Лизы в этом росла, наполняя ее нетерпеливым ожиданием счастья: скорее, скорее, скорее!
Она так задумалась, что едва не пропустила нужный поворот. Впереди серел тусклый усталый рассвет, занимавшийся как бы нехотя; снежинки лепили в лобовое стекло, и Лиза думала о том, что все это у нее в последний раз. Не самая приятная картина, не самый интересный вид — поля да чахлые посадки — но по большому счету это совсем не важно.
Провозвестник наверняка уловил ее мысли, потому что не открывая глаз протянул руку и включил радио. В play-list'e на это утро у станции «Бинго» не стояла «Одинокая птица», но голос Бутусова зазвучал в кабине «джипа», проникая, казалось, до нервов.
Черный ангел печали, давай отдохнем.
Посидим на ветвях, помолчим в тишине.
Что на небе такого, что стоит того,
Чтобы рухнуть на камни тебе или мне.
— Ничего там особенного нет, — вздохнул Провозвестник, глядя на Лизу из-под рыжих ресниц. — Совет и Благодать. Все.
— По-моему, этого достаточно, — заметила Лиза под финальные аккорды песни. Голос диктора встрял с точным временем; она поморщилась.
— Ты не представляешь, насколько это мало, — грустно улыбнулся Провозвестник и продолжать беседу не стал.
— Черный ангел печали, давай отдохнем, — процитировала Лиза через два часа пути, когда на трассе как раз появилась очередная кафешка. Провозвестник пожал плечами и отвернулся.
— И вот я снова глотаю месиво, фотографируя вкус и цвет, — бросил он ответную цитату из «Наутилуса». — Ладно, паркуйся.
Когда усталая, несмотря на утро, официантка поставила на их столик курицу с картошкой и стакан томатного сока, Лиза поняла, насколько голодна. В последний раз он ела вчера утром. Потом почему-то не хотелось, потом появился Провозвестник — до еды ли. Куриный окорочок источал совершенно неправдоподобный аромат, и Лиза набросилась на него с волчьим аппетитом.
Провозвестник без особой охоты ковырял вилкой рыбную котлету. Раньше Лиза думала, что ангелам не нужна пища; как выяснилось, Провозвестник не чурался кушаний, расцепляя еду прямо на атомы.
— Гадость, — заключил он и брезгливо отодвинул тарелку. — Дешевая столовка.
Лиза, к тому времени покончившая с курицей, усмехнулась.
— Может, стоило заказать гуляш? Или печенку?