Что же мне останется, с какой-то внутренней опустошенностью подумала Лиза.
Что она будет хранить, перебирать в сердце всю эту Вечность?
Редкие встречи через Зеркало, когда Провозвестник, невыразимо мудрый и прекрасный — такой близкий, несмотря на разделявшую их пропасть, учил ее тому, что знал сам? Или вчерашнюю ночь, туманную Луну за окном, понимание того, что отпущенное им время неумолимо утекает, и скоро рассвет? Или свое первое умирание: абсолютную тьму — холод, безмыслие, вековечную ночь; себя — безвольным червем зависшую посреди мрака и две исполненные сияющей Славы фигуры над собой; одного взгляда на Второго архангела ей тогда хватило, чтобы понять: это судьба, и никуда они друг от друга теперь не денутся.
Лиза стиснула его руку, словно хотела удержать Провозвестника над незримой пропастью. Слезы, которые она так старательно загоняла под веки, потекли по щекам.
— Нефалим? — спросила она. — Это будет нефалим?
— По всей вероятности, — кивнул Провозвестник и протянул ей салфетку. — Со вчерашнего вечера ты только и делаешь, что плачешь. Если обо мне, то не стоит.
По интонациям Лиза поняла, что на самом деле не стоит. Взяв салфетку, она стерла слезы и отвернулась к окну. Метель усиливалась. Снежинки были похожи на огромное облако прозрачно-серого планктона, или на перья из крыльев умирающего ангела. Лиза вдруг увидела Провозвестника лежащим на снегу, безжизненное тело с еще дымящейся раной в груди, там, где у людей находится сердце. Видение было настолько реальным, таким пустынным и страшным были глаза ее друга, что Лиза содрогнулась.
— Он идет, — промолвила Лиза. — Я чую. В двух километрах отсюда. Он идет.
* * *
То, что его ждут, Дэн понял почти сразу после поломки машины. Профессорова хваленая тачка не выдержала пути, мотор заглох быстро и основательно. После нескольких попыток вернуть его к трудовой жизни Дэн раздраженно плюнул, вылез и, для порядка пнув колесо и хлопнув дверцей, пошел по обочине, неся автомат в чехле.
Твою-то мать, устало подумал он, сегодня явно не наш день.
Его ждали в затрапезном придорожном кафе, к которому Дэн подошел примерно к часу дня. Он постоял возле бензоколонок, раздумывая, заходить в кафешку или нет (по правде говоря, Дэн предпочел бы бежать отсюда без оглядки), но чужая сильная воля звала внутрь, и он понимал, что сопротивление может выйти боком.
Дэн чувствовал, что это конец. Но Алина ведь так долго ждала, а зовущие преследуют ту же цель, что и он сам — вытащить Совершенного из больницы.
Он вошел в кафе примерно с теми же ощущениями, что и кролик, идущий к удаву.