Конрой замолчал, наклонился вперед и положил руку мне на колено.
— Джерри, — произнес он, — ничего подобного при осмотре комнаты я не нашел.
— Но как же кровь? — воскликнул я. — Не хочешь же ты сказать, что не осталось никаких следов? Ты должен был заметить пятна на коврах или на мебели.
Конрой отрицательно покачал головой.
— Ровным счетом ничего, — сказал он. — Нигде никаких пятен. Ничто в комнате не указывало на наличие крови, веревок, жаб и желтоватых огоньков. Никаких признаков того, о чем поведал дворецкий.
— Стало быть, дворецкий сошел с ума! Ничто не может исчезнуть бесследно!
— Мне так не кажется, — возразил Конрой. — Думаю, он в здравом уме и видение его было реальным.
— Что же, возможно.
— Он рассказал еще кое-что, — продолжал инспектор, — и по непонятной причине эта деталь потрясла меня до глубины души. По словам дворецкого, когда он открыл дверь, ему почудился незнакомый запах, не слишком неприятный, но тягостный и навязчивый. Вся комната была пропитана им; запах висел в воздухе, подобно плотной завесе.
— Что это был за запах? — спросил я, так как Конрой снова замолчал.
— Тебе доводилось бывать в старых склепах?
— Да.
— В комнате пахло старым склепом. Дворецкий сравнил этот запах с запахом древней гробницы!
Глава третья Предупреждение
Рассказ инспектора Конроя показался мне настолько невероятным, что я так и ждал: вот-вот инспектор улыбнется и признается, что пошутил. Но беглый взгляд на его лицо, на горящие лихорадочным блеском глаза убедил меня, что он всецело верит в рассказанное, будь эти события реальностью или фантазией.
Надо добавить, что я дружил с Томми Конроем достаточно давно и хорошо знал: когда он так поглощен сколь угодно непостижимой и таинственной историей, в ней всегда обнаружится зерно достоверности и истины.
— Рассмотрим вопрос резонно, Томми, — сказал я. — Предлагаю на время забыть о кровавом повествовании дворецкого и посмотреть на дело с точки зрения возможности, если не вероятности.
— Я начинаю уже верить, что все на свете возможно, — сказал он.
— Мне и самому это мерещится, — согласился я. — В больничных палатах я видел немало странного. Но оставим больницу. Главным твоим подозреваемым мне все-таки кажется дворецкий.
Но Конрой только покачал головой.
— Он этого не делал, — заявил инспектор. — Он никак не причастен к убийству. Готов ручаться жизнью, что он невиновен!
— Почему ты так считаешь? Люди часто угощают полицию дикими россказнями, чтобы скрыть свои преступления.
— Прежде всего, — сказал Конрой, — у него нет мотива, а в такого рода убийствах всегда присутствует мотив. Это никак не убийство, совершенное случайно или в порыве ярости. Убийство это — предумышленное. У дворецкого не было причин убивать судью Маллинса. Он прослужил у судьи более десяти лет, и его преданность хозяину стала притчей во языцех среди прочих слуг и друзей судьи. У меня нет абсолютно никаких оснований подозревать его в убийстве.