Тени надежно укрывали меня, когда я почти вплотную подобрался к шатру. Но я не Добряк и не могу ходить в скрыте перед глазами толпы. И хоть здесь была не толпа, а всего двое стражников, но тем не менее, я бы не смог. Слишком пристально они всматриваются во тьму, слишком много света дают четыре факела на треногах. И тогда, я открыл сумку и тихонечко выдвинул дневник. Прошептав нужное заклинание, я раскрыл его и уставился на то, как странницы сами перелистываются, ища нужное место. Наконец их нехитрый танец замер, и я нашел нужный раздел, в котором покоилось всего четыре закладки. Больше мне и не нужно. Взяв две, я зажал их между пальцами и, подождав пока трафареты наполнятся энергией, метнул их к стражникам. По печати на брата. Я ощутил дуновение магии, но вспышек не было, эту печать я придумал специально с такой задумкой, чтобы без всяких спец эффектов.
Не теряя времени, я подошел к охранникам. На миг меня затуманил азарт исследователя, что есть лихорадка любого Чертильщика. Наемники, теперь я уверен что это они, застыли как каменные и лишь глаза их в ужасе уставились на меня. Ну да, оцепенение это та еще неприятность. Но, не стоит терять время даром. Отодвинув шторку, я вошел внутрь. Какая же картина престала передо мной. На шкурах сидел какой-то мужик, с сальными волосами, кривыми пальцами, что ковыряли ножом в зубах и ехидной ухмылочкой. Напротив него стояла девушка, я видел её сбоку, но даже отсюда приметил как грозно блестят её мокрые от слез глаза, и как на щеке красуется красная отметина в форме мужской ладони.
— Лучше сама разденься, если буду раздевать я — тебе это не понравиться, — усмехнулся главарь лихих наемников.
Даже голос у него был какой-то мерзкий, но скорее всего это игра моего подсознания. Девушка хотела сказать что-то в ответ, да и главарь тоже собирался морально уничтожить пленницу, но ни оба обнаружили на сцене нового актера.
— Ты кто такой? — прошипел глава и поднялся со шкур.
— Ты знаешь, — протянул я. В минуты смертельной опасности меня всегда тянет провентилировать легкие и поболтать о том о сем. — В последнее время я задаюсь тем же вопросом.
Но последней фразы главарь не расслышал, да и он вообще уже ничего не услышит. В конце концов, листовидный нож в глазнице, лишает жертву не только слуха, но и всех других чувств. Бандит упал, а я схватил девушку за руку. В её глазах читались смятение, радость, страх, решительность, незаданный вопрос, и еще сотня других оттенков.
— Барышня, — прошипел я, буквально физически ощущая как утекает время. — Вы можете бежать, только честно?