Когда Николя вошел в кухню, плутовка тотчас улеглась у него на плече.
— Знимай, знимай живо! — закричала Катрина, увидев его грязные сапоги. — Прось их здесь, я ботом ими займусь. Ты не бришел к опеду, так я тепе кое-что озтавила.
— Я был на дежурстве.
— И обять брестубление? Мы всегда так за тебя поимся!
— Во всяком случае, произошло событие, значение коего мне еще предстоит осмыслить.
В сопровождении Сирюса он поднялся к себе наверх; песик был очень рад видеть и его, и свою подругу-кошечку. Шум, производимый четвероногой братией, известил Ноблекура о приходе Николя, и он пригласил комиссара зайти. Войдя, Николя увидел, что бывший прокурор стоит перед зеркалом в штанах до колен и примеряет роскошный парик времен Регентства.
— Вот уж, поистине, чудо в духе Сартина!
— Нет, господин маркиз, в духе Ноблекура! И прекратите смеяться. Вы что, хотите видеть меня в облачении бегинки и нахлобучивать на меня чепчик, дабы ночью голова не простывала от сквозняков? У всех великих народов о важности государственного сановника судят по размеру его головного убора.
— Что ж, тогда я всего лишь ничтожный канцелярист…
— Довольно, сударь! Везде, во всех обществах, включая дикарей, вожди всегда пытались увеличить зримый объем головы за счет накладных волос, перьев, мехов, колпаков, ну и чего там еще?.. И все это делалось исключительно с целью внушить уважение к самой благородной части тела, содержащей орган мысли, и к рангу владельца сего органа. Как уверяет мой друг, маршал Ришелье, таким образом пытаются доказать, что просторная упаковка свидетельствует о разностороннем уме.
Николя поклонился.
— Господин прокурор, слагаю оружие перед столь блестящими доводами. Но если говорить серьезно, то вы, похоже, собираетесь выйти в свет? Могу ли я вам напомнить, что на улице убийственно скользко и мерзостно грязно?
— Если бы я был не склонен отвечать на настоятельное приглашение, ваше предупреждение меня бы, несомненно, остановило. Но не сейчас, ибо молодость проходит, а потому я не намерен отказываться от сегодняшнего предложения.
Его умиротворенное, с правильными чертами лицо озарилось легкой ироничной улыбкой. Заботы и внимание, окружавшие Ноблекура, благоприятствовали его благодушному виду и помогали сохранять равновесие души, которое он по мудрости своей сумел достичь.
— Позволите ли вы мне простереть свою нескромность еще дальше и спросить, ради кого вы так прихорашиваетесь?
— Ради кого? Признайтесь, вы заинтригованы, по глазам вижу. Чего это он надевает парик и по какому случаю собирается выезжать? — думаете вы.