Когда Малгрейв удалился, оставив их за вином и орехами, атмосфера изменилась. На улице все еще было светло, но Фрэнк поднялся на ноги и старательно зажег свечу.
— Возможно, это к лучшему, что Гарри не смог к нам присоединиться, — произнес он, стоя спиной к Холдсворту.
— Да. Мне нужно поговорить с вами наедине. Шантаж, которым грозит вам мистер Уичкот… вы хотите, чтобы я попытался помочь? Или нет?
— Ах, сэр… если вы не поможете, я не знаю, как и поступить, — Фрэнк повернул голову. Веселость испарилась с его лица, обнажив измученную и отчаявшуюся подоплеку. — Если он расскажет о клубе, мне несдобровать. А моя мать… уверен, это убьет ее. Я сделаю все, что вы скажете, сэр, что угодно… только спасите меня от этого дьявола.
Холдсворт откинулся на спинку стула.
— Мистер Олдершоу, я вряд ли смогу оказаться вам полезным, если вы не расскажете мне все.
— Конечно… все, что хотите.
— Табита Скиннер.
Молчание. Фрэнк отвернулся.
— Когда я спросил вас о ней сегодня утром в кофейне, вы сказали, что никогда о ней не слышали, а затем стали весьма заносчивы, и мы покинули заведение.
— Прошу прощения, сэр, я был груб… я говорил, не подумав…
— Однако сегодня днем я намекнул мистеру Уичкоту, что ему грозит опасность уголовного обвинения. Я действовал наугад, но удар достиг цели. Точно так же, как имя Табиты Скиннер в вашем случае. Молодые люди пьют, играют в азартные игры и вступают в клубы — это достойно порицания, разумеется, и их матери расстроятся, если узнают правду. Но вы боитесь большего, нежели простое неодобрение, равно как и мистер Уичкот. И я уверен, что ключ к разгадке — Табита Скиннер.
Холдсворт подождал. Фрэнк вернулся за стол и налил еще вина. Он поднял бокал, и Холдсворту на мгновение показалось, что глупый мальчишка собирается предложить очередной тост. Но он лишь уставился на огонь свечи сквозь вино и произнес:
— Если я расскажу вам, что случилось в ту ночь, вы пообещаете не говорить ни единой живой душе? И еще… — он умолк и осушил бокал. — Я… я знаю, что вел себя не слишком мудро.
Холдсворт подумал о собственном поведении после смерти Джорджи.
— Вы в этом не одиноки.
— В таком случае, слушайте, сэр. Когда мужчина становится полноправным членом клуба Святого Духа, его назначают апостолом и нарекают апостольским именем. Меня приняли в апостолы на встрече в феврале. В таких случаях проводится особый ритуал, часть посвящения, которого невозможно избежать. Мы поклялись хранить тайну, но я нарушу зарок, — он заглянул в пустой бокал, который все еще держал в руке. — Кандидат должен возлечь с девушкой. Немедленно.