— Что еще?
— Прошу прощения, ваша честь, мистер Малгрейв пришел.
— Отправь его ко мне в кабинет.
Уичкот запер дверь в комнаты Сильвии и спустился вниз. Почти сразу Огастес объявил о приходе Малгрейва. Джип медленно вошел в комнату; его тело, как всегда, клонилось влево, поскольку его левая нога была короче правой.
— Ну? — спросил Уичкот.
Малгрейв пожал плечами:
— Особых перемен нет, сэр. Говорят, что мистер Олдершоу ведет себя достаточно тихо. Ему дают снотворное, так что большую часть времени он спит. Ест он как лошадь. Но жизни в нем нет — не больше, чем в вашем диване.
— Служители заведения доктора Джермина верят, что их хозяин его исцелит?
— Они говорят, что доктор многим помог ему, — Малгрейв улыбнулся. — По крайней мере, заработал на этом порядочно денег. Но с мистером Олдершоу, похоже, он не слишком продвинулся. Он кричит на него, как на остальных… говорит, сделай то, сделай это, поцелуй меня в зад… но мистер Олдершоу в основном просто сидит. Или начинает кричать и плакать навзрыд.
— Попридержи язык. Это все?
— У него по-прежнему случаются приступы ярости, сэр, если вы об этом. Не слишком часто, но он крупный парень, наш Фрэнк, и лучше не заступать ему дорогу, когда на него находит.
— Когда ты собираешься к нему в следующий раз?
— Во вторник, сэр, если не будет иных приказаний. Как обычно… побрею его, причешу, почищу одежду, позабочусь о белье. Вот только… говорят, мистер Холдсворт тоже побывал в Барнуэлле.
— Человек ее светлости?
— Да, — Малгрейв нахмурился. — Он темная лошадка.
— Я хочу узнать о нем больше. Загляни ко мне после того, как снова побываешь в Барнуэлле… или раньше, если что-нибудь выяснишь, особенно о Холдсворте.
— Как угодно вашей чести.
Уичкот отвернулся и уставился в закопченное окно.
— Можешь идти.
Малгрейв кашлянул.
— Прошу прощения, сэр, но как обстоят дела с моим счетом?
— Не сейчас.
— Он растет, сэр.
— Я же давал тебе денег на днях! — рявкнул Уичкот.
— Пару гиней в счет погашения долга в конце марта, сэр, — Малгрейв достал и раскрыл записную книжку. — Двадцать девятого марта, сэр, если говорить точнее. На тот момент долг достиг тринадцати фунтов, восьми шиллингов и четырех пенсов. Сейчас, боюсь, он несколько вырос и составляет почти двадцать фунтов.
— Черт побери, ты их получишь. Но не сейчас.
Малгрейв стоял на своем:
— Прошу прощения, сэр, но я невольно заметил, что в последние несколько месяцев вы уже не так щедры, как прежде. Разве вы не рассчитали лакеев? Вам прислуживают только мальчишка и женщины.
— Мои домашние дела тебя не касаются, и я не собираюсь их обсуждать. Уходи.