— Но… как такое вообще возможно?
— Возможно, — мрачно заметил Мэлори.
— Хорошо, спрошу немного иначе, — уточнила Кейтлин. — Кто мог провернуть подобное?
— Ну, — задумался дворецкий и указал на Даниэля: — Изгнать меня в мир духов способен, например, он. Или господин барон.
— На самом деле, — уточнил Даниэль, — подобный фокус мог проделать любой, знающий, как провести необходимый ритуал или обладающий нужным амулетом. Все проще, чем может показаться на первый взгляд.
— То есть это не сложно?
— Это сложно, но возможно при некой предварительной подготовке.
— Значит, человек, совершивший преступление, знал, что в доме призрак? Так?
— Я не знал! Если вы меня подозреваете, я и предположить подобного не мог! И до сих пор, если честно, не могу! — отозвался с дивана Диккенс и снова замолчал, наткнувшись на недобрые взгляды.
— Не обязательно точно знать, что в доме поселился призрак, — не согласился Даниэль. — Достаточно лишь предполагать это. У Джона было столько вещей со странной судьбой, что убийца мог просто обезопасить себя. Не так ли, сэр Диккенс? Вы ведь хотели обезопасить себя?
— Нет! — взвился писатель. — Я не убивал Джона! Зачем мне это нужно?
— А что вы тогда искали сегодня в его кабинете? Что вы вообще хотели найти в доме?
— Это уже не важно. Я не нашел.
— Нет, это как раз очень важно! — огрызнулся Даниэль. — Вам что-то нужно было из коллекции Джона. Что-то, что он не пожелал дать вам сам.
— Да! Да, я просил его на протяжении двадцати лет, — отчаянно жестикулируя, начал Диккенс. Он смешно размахивал руками и топорщил жидкую бородку. — По меньшей мере раз в неделю я заводил разговор, но он… он говорил, что мне это не нужно, что я и без него замечательно справляюсь, что я талантлив и популярен, но с каждым годом мне становилось сложнее!
— Что именно вы хотели от Джона?
— Скарабея? — с замиранием сердца уточнила Кейтлин.
— Скарабея? — Губы Диккенса скривились от презрения. — Нет конечно же! Зачем мне египетский жук?
— Что же вам тогда было нужно?
— Перо…
— Перо? — поперхнулся Даниэль.
— Не просто перо, а перо, принадлежавшее Уильяму Шекспиру.
— Зачем оно вам?
— Вы не понимаете? — горько усмехнулся Диккенс. — Шекспир был величайшим писателем. Его тексты живы до сих пор. Перо, которым он писал свои знаменитые пьесы, так сильно впитало его энергетику, что приняло на себя часть успешности и таланта автора. Это перо потом, как талисман, переходило от одного великого писателя к другому, преумножая и поддерживая угасающий талант. Им обладал Джозеф Аддисон, по некоторым данным — Руссо. Потом Самюэль Ричардсон. Последней владелицей пера была Анна Радклиф. Она обожала Джона и перед смертью передала ему самую ценную вещь — перо Уильяма Шекспира. А Джон не хотел отдавать его мне. Он говорил, что от артефактов нет пользы, они, что бы ни давали, взамен всегда забирают большее.