— А ну-ка покажи, как бабы за водой ходят!
Она клала на плечо медвежонку прутик, и он, прижав его лапой, шустро бежал вокруг колодца.
Ребятня покатывалась со смеху, и взрослые казачки смеялись, хотя время было совсем невеселое, но тем ценнее была каждая, даже пустяшная, радость.
Хуторские ребятишки припасали медвежонку всякое угощенье: кто яблоко, кто макуху — выжимку от подсолнуха.
Один медвежонок на улицу не ходил — опасался драки с собаками и сильно боялся коров, особенно бодливую и злую Настурцию. Молока у нее не было, но хозяин ее, по прозвищу Балабон, не отправлял на бойню, потому что гордился ее бойцовскими качествами.
Качества эти были не коровьи, а прямо-таки собачьи! Да еще не у всякой собаки бывает такой поганый нрав. Утром она шла впереди стада и даже бык ее сторонился. Гордо несла она свою дурную голову с обломанным рогом, часто вламывалась в толпу у колодца, и тогда казачки с визгом растаскивали ребятишек; злая корова могла не только напугать, закатать в пыль, но и пырнуть рогом!
Однажды в самый разгар представления, когда все сгрудились вокруг танцующего медведя, появилась Настурция. Мотая однорогой головой, кинулась она в самый центр толпы. Женщины бросились врассыпную.
Дашутка и Катька повисли на матери, а вот Аниська, что верховодила медведем, замешкалась, споткнулась и осталась на улице одна. Она прижалась к колодезному срубу и закрыла ладошками лицо.
— Аниська! Аниська! — кричала мать, не видя, где ее девочка, но Аниська со страху молчала.
Настурция боднула брошенное ведро и проткнула его. Она мотнула головой, и ведро грохнуло о. сруб. Острый рог нацелился девочке в живот. Корова копытом разгребала пыль и медленно отступала для удара. Только дернулась она вперед, как на ее морде повис Презент!
Одним ударом он вырвал корове глаз и впился в горло. Корова рванулась и стряхнула медвежонка. Он покатился в бурьян, но тут же вскочил и всеми четырьмя лапами ухватил ее за вымя.
Раскорячившись, корова поволокла его по улице, пытаясь сбить зверя задними копытами, но медведь держал мертвой хваткой. С большим трудом пятеро мужчин оторвали его от коровы. Отовсюду бежали люди.
— Молодец! Молодец! — кричали ребятишки медведю, но его было не узнать. Из веселого, шаловливого медвежонка, который больше всего походил на живую игрушку, он превратился в жестокого и опасного зверя. Он был весь в крови и слизывал ее, урча от злости.
— Ну, все! — сказал кто-то из мужчин. — Теперь от него добра не жди. Крови попробовал.