Другому испытателю, профессору из Верхней Силезии, была предоставлена возможность стерилизации женщин в Равенсбрюке, хотя Рудольф Брандт писал ему 10 июля 1943 года: «Перед тем, как вы начнете работу, рейхсфюреру будет интересно узнать, сколько времени, по вашему мнению, понадобится, чтобы стерилизовать тысячу евреек». Профессор проверял конечные результаты, «запирая евреев и евреек вместе на некоторое время, а затем наблюдая за результатами». Методика профессора заключалась во впрыскивании в матку жидкости, вызывавшей воспаление, результаты которого можно было проверить рентгеном. Эти опыты выполнялись без анестезии, и среди жертв были дети. Возможно, мы никогда не узнаем, сколько людей пострадало от этих жестоких и страшных испытаний. Показания на «Процессе врачей» давали несколько выживших.
В 1943 году эксперименты расширились: в Заксенхаузене стали проводиться исследования вирусного гепатита. «Я согласен на то, чтобы для этих экспериментов использовали восьмерых преступников из Аушвица (восьмерых евреев из польского движения Сопротивления, приговоренных к смерти)», — писал Гиммлер врачу 16 июня 1943 года. «Можно ожидать несчастных случаев», — предупредили его через две недели. Врачи в Дахау искусственно инфицировали пациента, им оказался католический священник. Гебхардт утверждал, что высказывал Гиммлеру свои возражения, но рейхсфюрер СС, горевший желанием «выкопать народные средства из кучи мусора» и бросить таким образом вызов академической медицине, которую он презирал, отказался остановить работу.
Равенсбрюк находился в такой удобной близости к клинике Гебхардта в Гогенлихине, что он прекрасно мог совершать эксперименты с костными трансплантациями, которые велись в лагере с «особого одобрения» Гиммлера. Однажды он вырезал лопатку у заключенной и пересадил ее одной из своих частных пациенток.
Осенью 1943 года Гиммлер лично вмешался в спор о выборе испытуемого для экспериментов с вакциной тифа в особом центре, построенном вблизи Бухенвальда в 1941 году. По указаниям Гиммлера, это могли быть только люди, приговоренные по крайней мере к десяти годам каторжных работ. Подобные эксперименты предпринимались в лагере Нацвайлер в 1943 году под руководством профессора гигиены. В июле 1944 года Гиммлер приказал использовать цыган для проверки возможности пить морскую воду; а поскольку он едва ли считал цыган людьми, он добавил к списку «для проверки» еще троих, «более нормальных людей».
Процесс уничтожения, который Гиммлер начал с душевнобольных, продолжился со многими умственно неполноценными детьми. Приказы Гиммлера относительно этих детей были предельно ясны: их следовало уничтожать, как и других «неизлечимых». В июне 1942 года Гиммлер одобрил «специальное лечение» поляков, больных туберкулезом. Лишь в 1943 году, когда рабочая сила всех узников лагерей стала считаться ценной, лагерное начальство получило приказ Гиммлера: «В будущем отбирать для действия 14ф 13 лишь душевнобольных заключенных». 14ф 13 — был номер евтаназии в инструкции. «Ко всем остальным заключенным, непригодным к работе (больным туберкулезом, прикованным к постели инвалидам и т. д.) эту акцию не применять. Лежачим больным следует дать работу, которую можно выполнять в постели». Однако, существуют свидетельства о том, что уничтожение больных и нежелательных заключенных продолжилось.