Браки расторгаются в аду (Андреева) - страница 24

Неужели это связано со вчерашними переговорами? Вот удача так удача!

— Иван, не надо паниковать раньше времени.

— Если бы им нужны были деньги… Но боюсь, что не деньги.

— Тебе уже звонили?

— В том-то и дело, что нет! Я приехал — а она исчезла! Я весь дом обыскал! Родственникам ее даже звонил! Никто ничего не знает!

— Прислугу допросил?

— Допросил и выгнал к чертовой матери! Хожу из угла в угол, как дурак. Помоги мне.

— Да чем?

— Поговори со мной хотя бы.

— О ком? Об Анжеле?

— Я понимаю, что ты ее ненавидишь. Но она… она беременна!

— Что-о?!

— Анжела ждет ребенка.

— Это она тебе сказала?

— Да.

Ситуация осложняется. Ну ничего. Поскольку они с Иваном Иванычем пока не расписаны, то и наследник этот незаконный.

— Успокойся. Все будет в порядке.

Господи! Что я такое говорю?! Мне же надо довести его до инфаркта!

— Зина, говори со мной, не молчи.

— Иван, если ты помнишь, мы с тобой разъехались.

Я начала злиться. В первую очередь на себя. Что я творю? Надо быть жестче. Вот уж не ожидала от себя такого слюнтяйства! Подумаешь, девка беременна!

— Да, я помню, — упавшим голосом сказал муж. — Я был к тебе несправедлив, Зина.

У меня что, слуховые галлюцинации?! Муж раскаивается! Этот человек без совести, без чести говорит, что он был несправедлив к жене, которую бросил без средств к существованию, прожив с ней почти четверть века!

— Я… Зиночка, мне не к кому пойти со своим горем. Не с кем поговорить. Как выяснилось, у меня нет друзей. Только ты. Не гони меня, Зина. Хотя бы выслушай. Поддержи.

Ему и в самом деле плохо. Мой расчет оказался верен.

— Даже не знаю, что тебе сказать, Иван.

— Я знаю, Зина, что жестоко по отношению к тебе говорить о моих чувствах к Анжеле. Но я ее так люблю… Господи! Как же я ее люблю! И ребенок… Мой ребенок. Ты должна меня понять…

— Я пытаюсь.

— Можно я приеду, Зина?

— Зачем? — Я совсем растерялась.

— Посидим, как раньше. Обнимемся и просто посидим. Я не в состоянии ждать этого звонка один. Ты сильная, ты меня сможешь поддержать. И ты всегда знаешь, что надо делать. Я сейчас, как ребенок, совсем беспомощный. Ничего не соображаю. Думаю только о том, что они могут с ней сделать? С ней и с… моим ребенком.

— Да ничего они с ней не сделают! — не выдержала я. — Успокойся.

— Так можно я к тебе приеду?

— Это, вообще-то, твоя квартира. Как ты сказал, моего здесь ничего нет. Я всю жизнь жила за твой счет, только твоей милостью.

— Я так говорил?! — в ужасе воскликнул он. — Господи, я чудовище! Как я мог!

Я его не узнавала! Да Иван Иваныч ли это? Вот как его скрутило!

— Хорошо, приезжай, — сказала я как можно холоднее.