— Не твое дело.
— А я тебе скажу почему. Все эти годы ты сливал весь свой негатив в меня, как в помойную яму. И это вошло у тебя в привычку, Иван. Ты женился на девочке, которую решил воспитать, как тебе нравится. Сделать из нее послушную игрушку. Да еще вздумал ее ревновать! И ты бы бросил свою Анжелу, как только она родила бы тебе ребенка. И вернулся бы ко мне.
— Никогда!
— Мне следовало проявить терпение. Но увы! Мне сорок два года. И я не могу ждать, пока ты одумаешься.
— Ты это о чем? — подозрительно спросил муж.
— Хочешь сюда ходить — плати.
— Это мой дом! — взвился он.
— Пока еще мы официально не в разводе, и все у нас общее. Бумаги, сударь, бумаги. Докажите ваше право на эту собственность. И тогда будете диктовать свои условия.
— Ты еще пожалеешь об этом, Зинаида!
— А ты прекрати сюда ходить или плати!
— Я тебе вчера заплатил!
— Вчера было за вчера. А сегодня заплати мне за сегодня.
— За то, что ты вылила на меня ушат помоев?!
— Ты на меня вылил больше грязи. И я вовсе не обязана это слушать.
— Эгоистка, — бросил он.
— Сам такой.
— Бездушная жестокая тварь!
— Ба! Кто это говорит?! Добрейший человек Иван Иванович Царев! Скольких людей ты выставил за дверь без выходного пособия? По сокращению штатов. А среди них были и беременные женщины! И матери-одиночки! Ты их последнего куска хлеба лишал! Но это тебя никогда не трогало. Ты легко находил лазейки в законе и нагло ими пользовался. Да тебя же все ненавидят!
— Это всего лишь бизнес, — проскрипел он. — Богатых никто не любит. И тебя, кстати, тоже.
— Неправда.
— У тебя тоже нет подруг.
— Я слишком красива, чтобы иметь подруг. Любая женщина, когда стоит рядом со мной, чувствует себя обделенной. Ты вот что, Иван. Если тебе в очередной раз позвонят похитители Анжелы, не беги ко мне, — ехидно сказала я.
— И не побегу!
— До встречи.
— Ты еще пожалеешь! — бросил он перед тем, как хлопнуть дверью. — Прощай!
Но я была уверена, что он еще вернется.
Прошло два дня. Вы будете смеяться, но все это время я не могла встретиться с бывшей своей прислугой! Анисья отговаривалась делами. Правда, она исправно пугала Иван Иваныча, насколько я могла судить по его виду. Да, он продолжал ходить ко мне, как на работу. Каждый такой визит заканчивался ссорой, но мы уже стали к этому привыкать.
Более того, нам это даже нравилось! Ругань превратилась для нас с Иван Иванычем в наркотик, на который мы прочно подсели. Это были типичные признаки наркомании: измененные зрачки, раскоординированность движений, нервный смех или беспричинный плач. Вот в каком состоянии я оставалась, когда муж, наконец, уходил. Сам Иван Иваныч выглядел при этом не лучше, потому что я за словом в карман не лезла. Что ж, четверть века мы молчали, а теперь вот решили выговориться. Представляете, сколько накопилось?! Я уверена, поговори мы с такой откровенностью раньше, не было бы никакой Анжелы. О! Я узнала о себе много интересного! Впрочем, и он тоже. Мы были так увлечены выяснением отношений, что Иван Иваныч почти перестал ходить на работу. Как-то я не выдержала и спросила: