Корнер изловил снитч. Хафлпафцы качали свою команду. Поттер снова принял человеческий облик и оправдывался перед Дамблдором и Макгонагалл:
- Ну, не знаю - вдруг почему-то подумал: а ведь мало кто знает, что я анимаг! Надо показать всем свой талант! Я лечу, меня всем видно, ну и принял анимагическую форму. А что, красиво получилось!
Сделал гадость - сердцу радость: Барти пошел тренироваться создавать патронуса. Бесполезно. Великолепие Бартиного восторга омрачали только барьерные заклинания. Если бы Поттер в процессе трансформации грохнулся обземь, моей злорадной эйфории хватило бы на полноценный патронус, - подумал Барти.
Радость сдулась с легким пшиком.
Пока держалась температура минус два и снег не успел превратиться в кашу, студенты ринулись в Хогсмит.
Счастливые хафлпафцы заполнили паб «Три метлы», а «Кабанья голова» превратилась в филиал Слизерина. Деморализованный неспособностью создавать патронуса Крауч, сгорбившись, сидел в трактире у окна, потягивая пиво через соломинку.
В этот момент Барти не идентифицировал себя с колледжем Слизерин. Его не связывали с этими людьми узы мифической дружбы и мужской солидарности. За шесть лет он не нашел с ними общих точек пересечения, и ему было не интересно, сплочены или разобщены слизеринцы: они - себе, а он - себе, клоун класса и одиночка. Бартины знакомства не простирались за пределы шестого класса Слизерина. Он видел не так называемых «однокашников», а кучку парней, которых он считал врагами, а они его - нет, - им было наплевать на его чувства.
Руквуд и Нотт приблизились к Барти, уточнили:
- Не против - мы у тебя стулья возьмем? - и перетащили стулья за стол Флинта, Макнейра, Крэбба и Гойла.
Барти оперся лбом на согнутую кисть, обозревая трактир. Люциус (принципиально без шапки, хотя волосы еще короткие) зашел под руку с Долли, на темно-русых кудрях белая кружевная шапочка, которую она сама себе сплела на коклюшках. Амбридж демонстративно держала красную розу, зимнюю, тепличную. Уселись за центральный стол, Люциус улыбался на 52 зуба. Они чокнулись - в бокалах плескалось красное пойло, и Долли слегка поцеловала Малфоя в темные от шоколада губы.
И вспомнилось Краучу, что в глубине подсознания теплится жажда мести другому любимцу публики, и пока эта жажда не утолится, в Бартиной душе останется печальное пятнышко, препятствующее сотворить патронус.
Барти выглянул в окно. Белла и Рудольф, уже вкусившие жидкого ассортимента «Кабаньей головы», скакали по сугробам, обкидываясь снежками. Белла с разгона прыгнула на Рудольфа и сбила с ног. Они начали в шутку драться, барахтаясь и вываливая друг друга в снегу.