- А, Яго, как вовремя! - обрадовался Люциус.
- Так ты и не ложился до этих пор? - спросил Снейп.
- Нет. Я был так дерзок, Яго, что за твоей женой послал теперь: хочу просить - доставить доступ мне к достойной Дездемоне.
- Я сейчас же пришлю ее сюда, а сам о средстве подумаю, как мавра удалить.
- Чувствительно благодарю тебя! Я не встречал еще из флорентинцев ни одного добрее и честней.
Снейп удалился, и вскоре на зов появились Урсула Хоуп (Дездемона) со служанкой Виолеттой Булстроуд.
- День добрый вам, любезный лейтенант! Мне очень жаль, что с вами приключилась такая неприятность. Впрочем, все уладится и, верно, очень скоро. - сказала Виолетта.
- Да, Кассио мой добрый, верьте мне, все силы я употреблю, чтоб только вас выручить. - пообещала Урсула.
- Ах, добрая сеньора, пожалуйста! Ведь муж мой тоже этим так огорчен, как собственным несчастьем! - присоединилась Виолетта.
- О, он такой отличный человек! Да, Кассио, не сомневайтесь, с мужем я помирю вас снова.
- О, сеньора! - восхитился Малфой. - Что б ни было со мною, я всегда останусь слугою верным вашим.
- В присутствии Эмилии ручаюсь, что место вы получите опять. Не отойду от мужа я теперь, я спать ему не дам, и из терпенья я выведу его, прося за вас, - убеждала Урсула. Люциус поклонился, схватил ее за обе руки, пал на одно колено и прижал конечность Урсулы к губам. В этот момент на сцену вышел ревнивый Гарольд, умазанный автозагаром до черноты, ведомый злокозненным Снейпом.
- Вот это мне не нравится! - прошипел Гарольд. - Что это делает Кассио с моей женой!
Барти вытянул орудие труда, уставился на Малфоя и мысленно произнес заклинание.
Одежда Люциуса исчезла, и остался он голиком.
Зал на секунду замер, затем разразился похабным хохотом, визгом и улюлюканьем, топоча и аплодируя. Люциус сорвал со Снейпа берет с пером, прикрыл передок и ускакал со сцены.
Актеры замерли. А Гарольд закричал:
- Профессор Слагхорн, а как же мы без Кассио пьесу доиграем???
- Вы играйте, - махнул рукой декан, а сам ринулся за кулисы и потребовал: - Малфой, срочно одевайся и бегом опять на сцену! - накинул на Люциуса первую попавшуюся в переодевалке мантию и вытолкал его к публике, встретившей его хохотом и свистом.
После спектакля многие подходили к Малфою поинтересоваться, как это он оказался голым. Долли стала показывать на него пальцем, краснеть и глупо хихикать. Босой, завернутый в чужую мантию на голое тело, Люциус изображал, что ему очень смешно, сказал, что красоту обнажать не стыдно, показать Хогвартсу Аполлона Бельведерского, а сам весь в красных пятнах от ярости. Особенно его возмутила ханжеская реакция Амбридж. Выдержав экзекуцию зрительским вниманием, Малфой спрятался в своей комнатке. Голосистый глинтвейн варился, испуская смрад. Снейп процеживал через марлечку растертое в кашицу сердце мантикоры и рассуждал: