Разве это возможно?» — мысль унеслась чайкой в неизведанные дали океана. «Что со мной, что со мной?» — повторяю сама себе, но ответ мне не нужен, я хочу лишь одного: чтобы это блаженство длилось вечно. Его яростная энергия сменилась нежностью, он, едва касаясь, целует мои глаза, шею, и моя кровь превращается в расплавленный свинец, а он уже ласкает мои отвердевшие соски. Все внутри замерло, я снова ощущаю свою двойственность и пытаюсь себя обуздать. Дышать, дышать и заставить сердце остыть. Но все внутри пляшет, взрываясь где-то под ложечкой и отдавая тяжестью свинца в паху. «Что это я делаю?» — пугаюсь я, и меня окатывает холодной волной. Я пытаюсь оторвать себя от него. Туман в голове, ледяной ливень на спину, но мне сладко, жарко, и я игнорирую доводы разума.
— Возьми меня, Джакомо! — прошу его.
Странно, дико! О Боже! Я уже сверху, над ним, принимаю в себя огонь его вздыбившейся плоти, разрывающей меня, и кричу в восторге. И куда-то проваливаюсь. Внутри горячо. Перехватывает дыхание… медовый удар! И словно искры в голове! Медовый удар — только этими словами я могу передать свои ощущения. Меня захлестывает сладкая волна… истома…
И я бьюсь об него, и каждый удар отдается медовым взрывом во мне… и я вдруг чувствую, как он яростно сжимается, словно хочет убить меня собой, я вскрикиваю и поднимаю голову.
— О Боже, Джакомо! — и непроизвольный толчок. Я сжимаю его плечо. — О Боже… — шепчу я, перед тем как провалиться в беспамятство.
Он подчиняется мне во всем, и наша борьба длится бесконечно, мы неподвластны ни времени, ни чему-либо другому.
Обессилив, мы лежим, не размыкая объятий. Приподнимаюсь и целую его в губы. Хриплый, не мой, чужой голос:
— Люблю тебя, люблю и буду вечно любить.
Говорю искренне, медленно приходит осознание того, что я сделала, но не раскаиваюсь, что отняла у Луиджины тело и любовника. Не думала, что можно мгновенно влюбиться, лишь заглянув в глаза, и сразу понять: это он. У меня были в жизни мужчины, но только сейчас захватил вихрь любви, которая сжигает изнутри, толкая на безумства. Между нами разница в пятьсот лет, но я верю, что для любви это не преграда.
— Ты великолепна и обольстительна, я тебя не узнаю! Оказывается, я тебя так мало знал.
— Мы, женщины, подобны шкатулке с секретом, к которой надо иметь ключик. И он у тебя есть.
— Тогда ты ларец с необыкновенными драгоценностями. — Тут он напрягается, вспомнив: — Извини, но мне надо возвращаться во дворец. Не хочу, чтобы графиня что-нибудь заподозрила.
— Ну что ж, иди ублажай свою графиню! — Во мне говорит ревность, и это я, а не Луиджина, ревную Джакомо.