Увидев вдалеке движущуюся карету в окружении всадников, я заволновалась, потребовала от кучера ускорить ход, и мы стали ее нагонять. Хотя до кареты было довольно далеко, я узнала в одном из всадников Джакомо по его плащу, искрящемуся на солнце. И чем ближе мы подъезжали, тем больше я уверялась в правильности своей догадки и радовалась тому, что с ним все в порядке. «Любимый Джакомо жив и здоров! Еще немного, и я встречусь с ним и предупрежу о грозящей опасности». Хотя кучер делал все возможное, мы двигались мучительно медленно, и при всем желании я не могла ускорить ход кареты: лошади устали.
Мы уже настолько приблизились, что можно было заметить свойственную Джакомо горделивую осанку. Рядом с ним скакали ловчие, держа соколов на специальных рукавицах, и охрана в легких кирасах и шлемах, вооруженная пиками и мечами.
— Это графиня Катарина со своей свитой, не стоит нам их догонять — у нас могут быть неприятности, — с тревогой произнес кучер.
— Ошибаешься, нам как раз необходимо ее догнать.
— Вы, сеньор Никколо, наверное, безумны, раз совсем потеряли страх. Вы были очень молоды, когда убили графа Риарио, и не принимали в этом участия, но уже то, что в ваших жилах течет кровь Орси, является для графини поводом ненавидеть вас. Она во всеуслышание поклялась, что ни один Орси не вернется в Форли, разве только для того, чтобы познакомиться со своим палачом.
«Значит, Людовико поручил охрану Луиджины своим родственникам, и к словам кучера стоит прислушаться. Не пора ли мне занять прежнее место, переселиться в Луиджину? Но в таком случае Никколо, обретя свое тело, может развернуть карету, и неизвестно, смогу ли я ему помешать. По всему выходит, что надо оставаться в теле Никколо до последнего».
У городских ворот образовалась пробка из нескольких крестьянских возов. Слуги графини трубили в рога, требуя освободить дорогу, телохранители вовсю работали плетьми, но карете все равно пришлось остановиться. К кавалькаде, сопровождающей графиню, присоединилось несколько всадников, по знакам отличия которых было понятно, что они из свиты молодого графа Оттавиано. Мы были уже совсем близко, и я с ужасом узнала в одном из всадников Гетти. Карета тащилась медленно, вдруг открылась дверца, из нее на ходу выпрыгнула Луиджина и, что-то отчаянно крича, бросилась к карете графини. Джакомо обернулся на ее крики и очень удивился. Оставаясь на лошади, он шагом направился навстречу Луиджине. В голове мгновенно проносится мысль: сейчас Луиджина погибнет, спасая Джакомо жизнь. Я спрыгиваю на землю, догоняю Луиджину и сбиваю ее с ног. В голове лишь одна мысль: «Он мой! Мой! Только мой!» Мы катимся с ней, сцепившись, по земле, и я возвращаюсь в ее тело.