Очень удобно обвинить другого человека в том, в чем, на самом деле, ты сам виноват. Если бы Маленький Принц любил свою розу, то он бы не принимал всерьез ее игру. Он бы говорил с ней о ней - от сердца к сердцу. А если бы роза любила Маленького Принца, то она бы не боялась ему доверять.
У них вместо жизни игра получилась. Понимаешь? Игра. Они не друг другу врали, они в первую голову сами себе врали. Это страшно. Оба мучились, и оба мучили. А жизни настоящей у них не было. Потому что, когда ты не честен с самим собой, жизни у тебя не может быть. Когда Маленький Принц понял это, он и покончил с собой...
Наверное, я смотрел на тебя так, словно был в каком-то ступоре. Ты поводил рукой перед моими глазами и сказал - тихо, спокойно, осмысленно:
- "Мы ответственны за тех, кого приручили"... Это неправильно. Если ты пытаешься быть за кого-то "ответственным", но сам его не любишь, это не ответственность - это ложь. Мы ответственны не за тех, кто нас любит, а за тех, кого мы любим. Любовь - это сила. Кто любит - тот и отвечает. И тогда все правильно, потому что по-честному. А быть ответственным, не любя, это неправда.
Наконец, до меня доходит, что ты уже не здесь, не со мной, не в этом кафе и даже не в этой жизни. У тебя начались видения. Ты уже с той стороны реальности. Ты на пути к пятой Скрижали. Господи, как я мог это проворонить!
- Данила, а о чем ты думаешь, когда говоришь - "правда"? - я задал тебе этот вопрос, понимая, что именно на него ты пытаешься сейчас ответить.
- Правда... - протянул ты и задумался. - Правда - это точка, после которой начинается жизнь. Во лжи нельзя жить. Ложь помогает существовать, но она убивает жизнь. И это труднее всего - не врать самому себе. Знаешь, я давно спрашивал себя - чем мудрец отличается от святого? И теперь мне кажется, я понял. Мудрый человек - это тот, кто знает правду о других людях, видит, что у них на сердце. Он - мудрый. А святой человек...
Тут ты опустил голову, потом поднял, но смотрел куда-то в сторону. Мне показалось, Что ты сейчас говоришь сам с собой - говоришь и удивляешься:
- Господи, это же так просто... И так, на самом деле, немного... Святой человек - только одно... Он принимает правду о своем сердце.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Я продолжаю рассказывать.
Данила смотрит на меня. Он растерян.
Пытается понять, как он мог все это забыть.
Впрочем, у меня не менее дурацкое ощущение.
Я словно живописую былинную историю:
"И пошел Данила... И сказал Данила..."
А сам Данила передо мной и все это слушает.
При этом, история не закончилась.