Жители деревни расчистили территорию вокруг поселения от джунглей, и там у них росло что-то вроде пшеницы и фасоли. На этих полях трудились мужчины, женщины и даже дети. Вокруг бегали цыплята, паслись козы, ослы, по специальному загону бродили три лошади. Сельскохозяйственной техники не было и в помине: ни тракторов, ни машин, ни грузовиков. Как только Джеф и Матиас стали приближаться к деревне, к ним с лаем бросилась собачонка. Она остановилась на безопасном для нее расстоянии, наверное, опасаясь, что в нее бросят камень. Оттуда она отчаянно лаяла на ребят, но приблизиться боялась. Собачонка делала пару шагов вперед и тут же отпрыгивала назад. Однако было слишком жарко, и она вскоре устала и замолчала, а потом и вовсе побежала обратно в деревню и легла возле одного из домов.
Джеф предположил, что собака предупредила жителей деревни об их приближении, но никто не обратил внимания на это, даже дети, не оторвались от своей работы и не посмотрели в сторону компании. Почти все мужчины были одеты в белое, в соломенных шляпах на головах. Женщины ходили в темном, а их головы покрывали платки. Все дети были босыми и производили впечатление маленьких дикарей. На большинстве мальчиков не было даже футболок, все они были очень загорелыми и как будто растворялись в земле, на которой работали.
Стейси хотела подойти еще ближе к деревне и попытаться найти место, где можно было бы отдохнуть и выпить что-нибудь освежающего, но Джеф сомневался. Ему казалось странным отсутствие к ним интереса со стороны жителей. Весь вид деревни как-то отталкивал его и предостерегал от чего-то. Он показал ребятам, что здесь нигде не видно проводов, значит, в деревне нет электричества, а поэтому здесь нет и кондиционеров, и следовательно, негде укрыться от жары.
— Но по крайней мере мы можем найти человека, который согласился бы проводить нас до руин, — сказала Эмми. Она достала свой фотоаппарат из сумки и начала фотографировать. Она сняла всех ребят вместе и Пабло с Эриком, пока те шли к ним. Потом Эмми сфотографировала деревню и ее жителей, работающих на полях. Джеф был уверен, что у нее улучшилось настроение благодаря Стейси. Но оно у Эмми так часто менялось, что Джеф уже перестал пытаться понять ее странное поведение. Он иногда называл ее «моя медуза», потому что ее настроение то опускалось в пучины темных вод, то поднималось к солнцу. Иногда ей нравилось это прозвище, а иногда — раздражало. Эмми сфотографировала его, но перед этим долго смотрела на него сквозь стекло объектива.
— Мы, конечно, можем вернуться и целый день проходить по тропе в бесполезных поисках нужного поворота. Ну и чего мы этим добьемся? Может, лучше будет остановиться здесь?