— Реальное положение дел, адвокат Никерсон, — произносит он нараспев. — Полагаю, нам следует обсудить реальное положение дел.
Джеральдина взяла Стэнли на работу месяц назад — переманила из конторы в Нью-Бедфорде. Аккуратист и зануда с практически безукоризненным послужным списком. За восемь лет службы в Нью-Бедфорде Стэнли участвовал как обвинитель в двенадцати процессах об убийстве. Выиграл все. И этот тоже не намерен проиграть. Стэнли усаживается так, что его полуботинки с кожаными кисточками почти касаются моих туфель, и у меня тут же возникает ощущение, что в этой комнате на нас обоих кислорода не хватает.
Я встаю и направляюсь к двери:
— Если это все, что ты можешь предложить, Джеральдина, думаю, лучше отложить все выяснения до слушания дела.
Стэнли преграждает мне дорогу:
— А защита вашего клиента, адвокат Никерсон? На чем она будет строиться? — Он берет со стола Джеральдины видеокассету и идет к видеомагнитофону. — Может, он скажет: «Бог ты мой! Я вовсе не собирался убивать его на глазах изумленной публики»? Это будет весьма действенно.
Стэнли вставляет кассету в магнитофон и кровожадно смотрит на экран. Он, разумеется, уже видел эту запись. Мы все видели.
На экране появляется темно-зеленый военный вертолет. Он опускается на единственную посадочную полосу аэродрома города Чатем. Вертолет встречают штук шесть патрульных машин и фургонов прессы. Дверца открывается, появляется Гектор Монтерос в наручниках. Он спускается по трапу: один охранник впереди, другой — позади. Из-за горизонта встает солнце.
В нижнем правом углу экрана видно, как из тени ангара выходит Бак Хаммонд. Это и есть мой клиент. Пока Монтерос с охраной не ступают на дорожку, он стоит неподвижно. А потом вскидывает охотничье ружье и стреляет. Монтерос падает как подкошенный.
Стэнли улыбается:
— А может, и так: «Тьфу ты, черт! Я и понятия не имел, что камеры работают». Да, на этом уже можно строить защиту.
Стэнли ниже меня ростом — собственно говоря, он ниже большинства людей, — поэтому, прежде чем ответить, я рассматриваю его репообразную голову. Жидкие, почти бесцветные волосенки зачесаны на розоватую лысину. Широкий лоб нависает над крохотными карими глазками, которые на бледном одутловатом лице кажутся слишком темными.
— Вот народец… — бормочет он, тряся головой, и на лбу у него пульсирует жилка. Я ее и раньше замечала — когда он злится, она синеет. А Джей Стэнли Эдгартон Третий злится довольно часто.
Стэнли говорит про нас «вот народец» с первого дня пребывания здесь. До Нью-Бедфорда каких-нибудь пятьдесят километров, но Стэнли воспринимает жителей Кейп-Кода, во всяком случае некоторых из них, как инопланетян. Он поворачивается ко мне спиной и выключает телевизор. Я свободна.