И здесь Снейп провел все свои детские годы? Неудивительно, что он вырос с таким сложным характером - здешняя обстановка явно не способствовала легкой и беззаботной жизни.
Даже среди этих бедных зданий, дом Снейпов выделялся, как ворона среди откормленных голубей. Несмотря на бедность и обшарпанность, остальные дома выглядели обжитыми, в них горел свет, где-то хлопали двери, слышался стук посуды, говор или ругань, а дом профессора смотрел на мир черными провалами окон - словно слепец без повязки.
Сначала я подумал, что стекла разбиты, но, присмотревшись, понял, что это всего лишь обман зрения.
Просто со смертью хозяина умер и дом.
Сердце кольнуло знакомое чувство - примерно так же выглядел особняк на площади Гриммо, двенадцать, когда я вернулся туда после школы.
Обезлюдевший, опустевший, несмотря даже на те короткие недели, которые мы провели там с Гермионой и Роном - словно вместе с последними Блэками из него ушла и душа. Но мне хватило пары месяцев, ремонта и Кричера, чтобы домой стало приятно возвращаться, сюда же возвращаться больше было некому и незачем.
Да и при жизни, надо думать, Снейп нечасто здесь бывал.
Я распахнул калитку, натужно скрипнувшую петлями, прошел по заросшей дорожке и поднялся по крыльцу, исхлестанному дождем.
Достал из кармана тяжелый латунный ключ, провернул три раза в замке.
- Люмос, - тихо сказал, проходя в крошечную прихожую.
Внутри дом напоминал Выручай-комнату - слежавшийся воздух, пахнущий пылью, нагромождение старых вещей, полумрак. И тишина, давящая на уши - тишина особенная, какая бывает только в покинутых особняках. Казалось, здесь никто не живет не несколько месяцев, а десятки, сотни лет.
Я щелкнул выключателем, практически уверенный в том, что электричества нет, и удивился, когда под потолком вспыхнула лампа, освещая гостиную. Комната оказалась совсем небольшой - размером еще меньше спальни, в которой я жил у Дурслей. Из всей обстановки - кресло, диван и столик, заваленный книгами. И полки с книгами, не оставляющие на стенах ни одного свободного дюйма.
За двумя полками прятались потайные двери - одна вела на кухню, вторая - на лестничный пролет. В кухню я не пошел, а вот по лестнице сначала спустился вниз, обнаружив там небольшую домашнюю лабораторию, а потом поднялся на второй этаж, в жилые комнаты.
Их оказалось всего две, обе - темные и тесные. В той, куда я заглянул первым делом, был сложен всякий хлам, а вторая, судя по всему, служила Снейпу и спальней, и кабинетом.
Здесь, на удивление, даже пыли не было - видимо, действовала какая-то бытовая магия. И создавалось впечатление, будто хозяин отлучился всего на минуту, открыть дверь или взять на кухне чашку кофе. Узкая, застеленная вылинявшим, но чистым шерстяным одеялом кровать, впритык к ней тумбочка, комод, заставленный книгами и какими-то бутылочками, письменный стол у окна - вот и вся обстановка. В комнате было не в пример чище и опрятнее, чем в гостиной, но вот на столе царил ужасный беспорядок - ворох каких-то бумаг, записей, стопки журналов.