«Я смогу забыть. Во что бы то ни стало, я смогу забыть. И если для этого мне придётся стать таким же одержимым книгами монстром, как Гермиона, я стану им. Это ведь не причинило ей ни малейшего вреда. И, может статься, что если бы я раньше уделял больше внимания учёбе, то не оказался бы в той ужасной ситуации, в какой нахожусь сейчас. Может быть, не будь я таким глупым, то смог бы найти правильный выход. Но что сделано, то сделано. Я уже ничего не смогу изменить. Но я всё ещё могу изменить самого себя, свою жизнь, свои оценки, своё мироощущение… И я забуду тебя, Люциус Малфой. Я смогу. Да. Я смогу. Забыть».
И с этими мыслями Гарри снова отправился на свою запоздалую охоту за знаниями.
Он был настолько поглощён процессом, что даже позабыл, что у него во рту за весь день и маковой росинки не было; и лишь громкое урчание в животе напомнило ему, что приближается время обеда. К счастью, к этому моменту он как раз успел изучить, как вызвать домовых эльфов, и даже как вызвать одного конкретного домового эльфа; и сейчас, похоже, было самое походящее время, чтобы проверить действие заклинания на практике. Проводив взглядом так удачно куда-то направившуюся мадам Пинс, Гарри сотворил заклинание призыва Добби. Хотя прежде, чем он смог попросить домовика достать ему что-нибудь из еды, он был вынужден набросить на Добби /Silencio/, опасаясь, что его восторженные причитания: - «Гарри Поттер, сэр, Добби так рад видеть вас! Что может Добби сделать для Гарри Поттера, сэр?» переполошат весь замок. После того, как Добби исчез и появился снова с несколькими сандвичами и стаканом тыквенного сока, Гарри зачаровал их так, что только он мог их видеть. И тут в его голове как будто что-то щёлкнуло. Добби. Добби был бывшим домовым эльфом Люциуса Малфоя. Тем, кого он смог освободить от Люциуса Малфоя на своём втором году обучения. Мерлин, как ему удастся всё забыть, если даже его любимый эльф оказался почему-то связан с Малфоем?
«Не смей! Не смей даже думать о нём! Не смей сдаваться! Ты сильный! Ты - чёртов гриффиндорец! Ты уничтожил Волдеморта! Ты не можешь позволить кому-то сломать себя». Эта мысль окончательно отрезвила Гарри, и он вернулся к чтению очередной книги, на этот раз посвященной Трансфигурации.
Но разве в глубине его сердца не поселилась боль?
These wounds won't seem to heal
This pain is just too real
There's just too much that time cannot erase
Эти раны кажутся неизлечимыми,
Эта боль слишком настоящая.
Столько всего неподвластно забвению.*
* EVANESCENCE «My Immortal»
* * *
Уменьшив несколько книг и рассовав их по карманам, он, стараясь успеть до начала комендантского часа, направился в Гриффиндорскую Башню, где и обнаружил поджидавшую его прелюбопытнейшую картину. На их привычном месте у горящего камина, где он, Рон и Гермиона имели обыкновение коротать вечера, сейчас расположились Гермиона и совершенно очарованный девушкой Невилл, который что-то ей увлёченно рассказывал. «Интересно», - подумал Гарри, - «Гермиона и Невилл. А я даже и не замечал». Потом он обратил внимание на Рона и Дина, игравших в шахматы без каких-либо признаков присутствия Симуса, что для Гарри было просто замечательно. Он всё ещё был не в настроении прощать неудержимого ирландского парня.