Врач подкатил кресло к самой кровати и приказал:
- Замечательно! А ну-ка встань.
Питер с трудом подтащил себя к краю постели. Неожиданно для него самого его ноги коснулись пола. Точнее, стукнулись об пол. Он напрягся, попытался удержать себя в вертикальном положении и встать, но понял, что слишком ослаб, и тут же оставил все свои попытки. Страшно было вытянуться во весь рост, а потом, потеряв равновесие, рухнуть на настеленный на пол линолеум. Он не чувствовал ни рук, ни ног - его конечности словно принадлежали кому-то другому.
- Я не могу. Двинуться не могу... - дрожащим голосом выговорил он.
- Нет, ты можешь. И сможешь. Расслабься-ка, вот так. - Томас подошел и положил руку Питера к себе на плечи. - Вот и хорошо. Сейчас мы встанем. Ты готов? Раз... два... три!
Томас опять изо всех сил пихнул его в спину, и Питер неожиданно для самого себя потянулся и взгромоздился на собственные ноги. Его тут же повело в сторону, но врач оказался крепким парнем - он ловко подхватил его под локоть и вернул в состояние равновесия.
Питер сверху вниз посмотрел на Томаса - тот задрал голову и с явным удовольствием оглядел Питера. Потом, улыбнувшись, спросил:
- Ну как, большой парень?
- Я такой огромный!..
- Ты еще растешь, Питер. И будешь расти.
- Не может быть!
- Тролли, случается, достигают трех метров. Питер дернулся, но попытался улыбнуться.
- Доктор сказал, что я не тролль, - вежливо поправил он.
- Так-то оно так, но люди, в большей своей массе, доверяют очевидному. Когда все будет закончено, Питер, ты сам решишь, как себя называть. Но я со своей стороны буду величать тебя троллем. - Он не дал Питеру возразить. Ну-ка, ну-ка, а теперь переберемся в кресло...
Томас помог подростку опуститься в кресло. Питер опустил руки на подлокотники. В тот момент, когда он садился, ему показалось, что пол как-то странно поехал влево. Он инстинктивно наклонился вправо, и вдруг комната перевернулась, а перед глазами мелькнул выдавленный на линолеуме рисунок. Раздался страшный грохот. Он закрыл глаза от ужаса, а когда открыл их, обнаружил у своего носа все тот же рисунок на линолеуме. Узор был стерт и едва проступал - сколько же ног должно было пройти по гулкому полу этой палаты?..
Врач опустился возле него на колени, положил руку на спину:
- С тобой все в порядке?
Питер зарычал. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Томас оставил его в покое. Пусть уходит! Пусть никто на свете не видит, в каком положении находится Питер.
Бревно бревном! Ни рукой, ни ногой шевельнуть не может. До слез обидно. Стыдно!