Папочка неожиданно вздрогнул, потом Питер услышал порывистый вздох. Неужели так отец справлялся с болью, которую доставляла ему мысль об утерянной жене? Волнение сжало горло подростка...
* * *
Питер вздохнул и открыл глаза.
Возле кровати стоял какой-то мужчина в белом халате, из-под тонкой материи пробивалось малиновое сияние... Лицо и кисти рук прямо-таки полыхали всевозможными оттенками оранжевого, вишневого, алого...
Неужели это его отец?
Нет...
Питер повернул голову. Его папочка стоял с другой стороны кровати и смотрел на него, не отрывая глаз. Открытые участки его тела тоже переливались радужным сиянием. Но что больше всего поразило подростка - так это смесь холодного равнодушия и горячего интереса в отцовском взгляде. Если точнее, безразличия к тому, что перед ним лежит его сын, и жадного любопытства к тем превращениям, которые с Питером произошли. Ох, что же это за превращения? Подросток с ужасом посмотрел на просвечивающий из-под простыни рыжевато-алый огонь. Нет, штанов на нем точно не имеется. И рубашки тоже... Тогда что все это значит? И этот странный, какой-то демонический взгляд отца... Не может человек смотреть таким образом. В этом есть что-то противоестественное...
- Папочка?..
Слово прозвучало сухо, едва слышно. Наверное, неосознанный страх чувствовался в нем. Отец не ответил - ни единая жилочка не дрогнула у него на лице. Переливы света на теле не участились и не замерли. Да слышит ли отец его? Все тот же тяжелый, упершийся в Питера взгляд. Темные провалы под глазами, особенно заметные на фоне таинственного свечения кожи, подсказали Питеру что отец очень устал... До такой степени, что не может моргнуть? Или улыбнуться?..
- Питер, - обратился к подростку незнакомый мужчина в халате. Звук растворился в легком шуме работающих машин. И опять наступила тишина... Только через несколько мгновений подросток повернул голову в его сторону. Это доктор? Человек улыбнулся. Мгновенное облегчение прошло, и Питер с ужасом понял, что никакой это не доктор. И улыбка у него какая-то выдавленная...
- Да? - наконец отозвался подросток.
- Питер, тебе за последние месяцы пришлось много помучиться...
Месяцы?!
- ...поэтому я не хочу слишком утомлять тебя. Все плохое уже миновало. Я хочу, чтобы ты понял это.
Питер перевел взгляд на отца. Он в который раз попытался приподнять руку - пусть папочка хотя бы пожмет ее. Если, конечно, захочет взять ее в свои ладони... И опять - даже кистью не смог пошевелить. Туго прикрутили...
- Я... Я не могу двинуться... - растерянно пробормотал он.