Робот медленно повернулся. Первоначальный приказ был сильнее, но не намного, поэтому голос робота смазывался.
– Хозяин, мне говорили. что вы можете сказать так. И тогда я должен сказать… – он помолчал и хрипло добавил: – Я должен сказать… если вы один.
Бейли коротко кивнул сыну. Бен поспешно отошел. Он знал, когда его отец – папа, а когда – полисмен.
Бейли подосадовал на себя, что усилил свой приказ и сделал чуть не полный роблок. Могло быть большое повреждение, требующее позитронной проверки и перепрограммирования, а расходы пошли бы за счет Бейли и обошлись бы в годовое жалование. Он сказал:
– Я отменяю свой приказ. Что тебе велели сказать?
Голос Р.Джеронимо прояснился.
– Мне велели сказать, что вас ждут в связи с Авророй.
Бейли повернулся и окликнул сына:
– Дай им еще полчаса, а затем скажи от моего имени, чтобы возвращались. А я сейчас ухожу.
Он пошел большими шагами, нетерпеливо сказав роботу:
– Почему они не велели сказать тебе это сразу? И почему не запрограммировали тебя вести кар, чтобы я не шел пешком?
Он прекрасно знал, почему: любая авария при водителе-роботе вызовет новый антироботский бунт.
Он не убавил шаг. Надо было идти пешком два километра до городской стены, а потом добираться до Управления по перегруженным улицам.
Аврора? Какой кризис там возник?
Через полчаса Бейли добрался до входа в город и напрягся перед тем, что его ожидало. Возможно, что на этот раз ему не повезет.
Он дошел до раздела между Снаружи и Городом – стены, отделявшей хаос от цивилизации. Он положил руку на сигнальную пластинку, и появилось отверстие. Как обычно, он не стал ждать, пока оно откроется полностью, а проскользнул в щель, когда она стала достаточно широкой. Р.Джеронимо шел следом.
Полицейский на посту выглядел испуганным, как и всегда, когда кто-нибудь приходил Снаружи. Каждый раз был тот самый недоверчивый взгляд, то же особое внимание, рука на бластере, неуверенность. Бейли хмуро предъявил свою карточку, и часовой отдал честь. Дверь за ним закрылась.
Бейли оказался в Городе. Стены сомкнулись вокруг него, и Город стал Вселенной. Бейли снова окунулся в нескончаемый гул и запах людей и механизмов, что скоро перейдет за порог сознания. В мягком искусственном освещении не было ничего от меняющейся яркости Снаружи, с его зеленым, коричневым, голубым и белым с вторжением красного и желтого. Здесь не было ни неустойчивого ветра, ни жары, ни холода, ни угрозы дождя; здесь было спокойное постоянство неощутимых воздушных потоков; комбинация температуры и влажности была так подогнана к человеку, что не ощущалась.